Один

…Руссов останавливался через каждую сотню метров. Его сердце отчаянно колотилось, не хватало дыхания, каждый новый шаг вперед был мучительной пыткой. Нечеловеческие усилия, которые он прилагал, чтобы тянуть вперед неимоверно тяжелый «поезд» с астронавтами, вскоре окончательно истощили его. Мускулы ног и рук отказывались повиноваться. Он впервые пожалел, что в последние месяцы перед отлетом нерегулярно посещал Дворец Здоровья и Силы, поддавшись меланхолии. Лямка невыносимо резала плечи, плотно вдавившись в упругую ткань скафандра. Но он шел, тяжело переставляя ноги, делая в час не более километра, так что его могла бы легко обогнать черепаха. Лесу, казалось, не будет конца. Он потерял представление о времени и месте, но всё шел и шел, спотыкаясь, падая, вставая, чтобы сделать два-три судорожных рывка вперед, и снова падая. Наконец, он упал, попробовал подняться и не смог. Тяжелый сон сковал его усталое тело.

… Вдали у горизонта уже был виден корпус «Паллады». Когда он достиг звездолета, он снова упал и приходил в себя, по крайней мере, целый час. Процедуру переноски товарищей внутрь звездолета вспоминал впоследствии с ужасом.

Так как его страшно мучила жажда, он поспешил снять шлем и жадно выпил целый термос «звездного нектара». Потом бросился освобождать товарищей из скафандров. Перенося в анабиозную ванну Сергееву, он с болью в душе чувствовал, как холодны её руки и, прежде чем закрыть прозрачную крышку гипотермического резервуара, поцеловал девушку в ледяной лоб.

… Потом он отправился за вторым «поездом». «Надо успеть до ночи вернуться в астролет», думал он, подгоняя себя; но войдя через два часа в лес, понял, что ему не успеть: день здесь был гораздо короче, чем на той же широте Земли. Однако его чувства настолько притупились, что он не испытал никакого страха перед перспективой вторичного ночного путешествия через лес. Он посмотрел вверх, на глухо шумящие кроны деревьев. В просветах листьев не было видно звезд, как в прошлую ночь. Вероятно, небо заволокло тучами. Было темно, как в угольном мешке. Внезапно хлынул такой ливень, какого он не видел даже в тропиках Элоры пять тысячелетий назад. С неба падала сплошная водяная стена, переливаясь ручьями и водопадами в кронах «хвощей» и «папоротников». Это был настоящий вселенский потоп. Почва мгновенно размокла, его ноги скользили и вязли в красноватой грязи. К счастью, ливень кончился так же внезапно, как и начался. Идти стало несравненно трудней. Последние сотни метров, отделявшие его от прибрежной опушки леса, он падал почти на каждом шагу: упругая ткань скафандра несколько смягчала убийственные удары о камни и коряги.

К побережью он вышел в три часа ночи по своим часам. Так ли это было на самом деле он не знал, понятия не имея о времени на этой планете. Во всяком случае была глухая полночь. Его встретил невероятный гул разгулявшегося первобытного океана. Побережье стонало под чудовищными ударами ветра и прибоя.

* * *