Один

– Ну, что еще? – Хейму все чаще казалось, что молодые ваны занимаются не настоящим делом, а лишь будоражат кровь: таинственность сборищ, скрытность, с которой выскальзываешь из дому, возможность ругать светлейших, не опасаясь быть застигнутым – к этому сводились все труды Хейма? Для этого он столько думал о несправедливости мира, где обитал? Альвар, похоже, на поверку оказывался лишь горластей да начитанней многих. И вот теперь он еще хочет, чтобы Хейм подговорил богиню Скади обокрасть собственного мужа?

– А по-другому – никак?

– Ты что, струсил? – зашептал Альвар, глотая слоги. – Причем, поторопись. Ньёрд в отлучке, женщина – хозяйкой в палатах бога. А, заполучив черный шар, мы можем появиться в самом Гладсхейме – обиталище великого Одина.

Он сыпал слова, словно бусины, гладкие, блестящие, красивые. Таких слов Хейм не знал, не умел говорить складно и убедительно. В конце концов буркнул:

– Ладно, я попробую. Но учти: если ты думаешь, что я буду сильно настаивать или угрожать, ты ошибаешься. Я лишь спрошу, может ли Скади отпереть сундук.

– Какой сундук?

– Да не цепляйся к словам! Ларь, сундук или что-то другое, где Ньёрд прячет свое сокровище, я грабить не буду!

– Зачем же грабить, – заспешил ван, радуясь, что Хейм согласился. – Ты только намекни, что это – в пику асам, а Скади сама вынесет тебе шар, повелевающий временем!

– Думаешь, она не догадывается, что мы затеваем?

Слухи, словно облака перед грозой, поползли по селениям. Но Альвар лишь пожал плечом:

– Пусть себе догадывается, толком-то все равно никто ничего не знает!

И в очередной раз восхитился приятелем Хейм, когда Скади без слов рассталась с черным шаром:

– Раз это против ванов…

Тяжесть оттянула вниз подставленную ладонь Хейма. Он собрал пальцы в кулак: теперь шар, съежившись невесть как до размеров голубиного яйца, холодил кожу. Так и вынес со двора Ньёрда, всякий раз, как скрипнет рассохшаяся доска в заборе или взвизгнет сквозь дрему собака, вздрагивая. Сердце все равно было не на месте.

И вот теперь Хейм увязался за Ньёрдом и его женой с досады, потеряв след горной козы, – теперь Скади была готова выложить и о своем преступлении, и о том, что среди недовольных порядками в Альфхейме – охотник Хейм.

Юноша, обогнув селение по полукругу, выехал к реке, и лишь оттуда повернул к усадьбе. Как вор, накрытый с поличным, Хейм на ходу учился быть осторожным и хитрить даже тогда, когда никто о его хитрости не подозревал.

Черный шар он, с тех пор, как передал его Альвару, не видел. Выжидал, подозревая, какие еще отговорки придумают соратники, чтобы отложить задуманное па потом. Когда можно будет и не исполнять.

Глядел на парней, прицеливаясь. Приземистые фигуры с непропорционально широкими бедрами и скуластые лица. Неотесанность движений. Медлительность реакций, раньше казавшаяся надежностью.

И, застав Альвара за обедом, Хейм еще раз утвердился в своих подозрениях. Узнав, что их план нападения на Асгард – в руках у Ньёрда, Альвар засуетился, заерзал глазами.

– Как же так? Но ты уверен, что Скади предала нас?

Хейм с отвращением отвернулся: побелевшие щеки и капли пота на лбу, дрожащие пальцы, беспорядочно шарящие по столу, – и его-то Хейм принимал за предводителя!

Дверь за спиной Хейма взорвалась негодующе. Охотник предоставил Альвару трусить в одиночестве. Он решил сам, под благовидным предлогом затесавшись среди просителей, наведать Асгард. Тем более, вскоре и случай представился: ваны получили традиционное приглашение на всеобщее сборище богов.

Приглашение, переданное низшим асом-гонцом, было, конечно, формальным. Но ваны воспользовались зацепкой: по канонам, завещаным йотунами, каждый месяц их потомки обязаны были собираться у вещего мирового древа Иггдрасиль, чтобы черпать мудрость из священных рун пергамента. Там же судили непокорных. Обсуждали дела, требовавшие согласия большинства. Один самолично, ленясь пускаться в дальнее странствие, перенес сборища в Асгард.

Ваны ежемесячно получали приглашения и отвечали вежливым отказом. Знали, что в Асгарде их никто не дожидается.

Но в этот раз накопилось многое, что без помощи светлых асов не решить. А Хейм, с упрямством молодости и при нашептываниях Скади на ухо Ньёрду, настоял, чтобы ваны были при оружии.

Старейшие, умудренные опытом, знавшие норов асов, упрямились: светлейшему Асгарду можно было поклоняться. Можно было его ненавидеть. Но вряд ли стоило дразнить.

Фрейр, придирчиво оглядывая своих посланцев, в который раз привставал на цыпочки, заложив руки за спину. Асы, как на подбор, были высокорослы: просителями правитель Альфхейма избрал, конечно, тех ванов, кто был достоин высокой чести. Однако Ньёрд постарался, чтобы и ростом ваны не подкачали.

– Зачем вам оружие? – трясли головами старики, суетливо перебирая губами. – Барсы в Асгарде не водятся.

– Пусть не думают, что ванам не пристало носить оружие! – вздергивал подбородок Альвар: сам он от похода в Асгард отказался. Хейму советовал лишь осмотреться.