Одичалый мир

— Дождей много вот всё и выросло. Топором прорубаться надо, — высморкался в сторону Игнат.

— Ага, за полгода так махануло, как в тайге за полсотни лет! Поверьте мне, странно всё это. А может мы давно умерли и это рай?

— Дурак, — фыркнула Аня, — кто нас в рай примет?

— Это верно. Особенно после предательства, — согласился Гурий.

— Какого предательства?! — мгновенно взорвалась Аня. — Мы просто должны взять своё, а каким образом, это второстепенное!

— А если не дадут? — посмотрел рыбьим взглядом Гурий.

— Кто не даст? — Аня даже заикаться начала.

— Виктор и его поп.

— Мы что, его спрашивать будем? У Идара сейчас столько народа…

— А вдруг твой Идар, пошлёт нас и всё заберёт себе, — перебил её Гурий.

— Как это заберёт? Мы договор заключим.

— Я на его месте чихал бы на все договора, — с иронией усмехнулся Гурий.

— Поэтому ты не на его месте, — со злостью сказала Аня, но под ложечкой неприятно засосало.

— Что-то ты, Гурий, не то говоришь? — с угрозой вскинулся Игнат и в глазах появляется недобрый свет.

— Мне то что, я многого не требую, Машеньку. Ну там… кое какие удобства. Для Идара это мелочи, такое даст. А у вас далеко идущие планы. Ему это может не понравиться… особенно если вы потребуете написать договор.

— Какие ещё планы? — с угрозой выставил бороду Игнат.

— Эти планы на твоём лице написаны. Царём хочешь стать, голубчик, царём! Глупо, Игнат. Дорасти до этого надо. Действовать тихо, но верно. Так, чтобы у Идара даже не шевельнулось подозрение на этот счёт, а после и его предать.

— Некрасиво говоришь, я не предатель! — набычился Игнат и отвёл взгляд от Аниных глаз, в которых засветилась откровенная насмешка.

— Ах, вот о чём ты мечтаешь, Игнатушка, а кусок не жирный? — с иронией произнесла она. — Смотри, своими амбициями всё не испорти. Как мы и договаривались, требовать лишь, — она осеклась, но затем поправилась, — не требовать, а просить некоторых привилегий: свободного гражданства, жильё и рабов. А там, правильно говорит Гурий, видно будет.

— Никаким царём я становиться не хочу, — пристыжено буркнул Игнат, почёсывая немытую шею под бородой.

— Ну, президентом! Какая разница! — внезапно вспылил Гурий.

— И президентом не хочу, — соврал Игнат.

— А вот это напрасно, — блеснул залысинами Гурий, — хотеть надо, но не сразу, иначе можно подавиться. Сначала обжиться. Единомышленников заиметь, а затем Идара подвинуть.

— Гурий, я в тебе не ошиблась, — улыбнулась Аня.

Она с уважением глянула на бортмеханика. Он в точности повторил её собственные мысли. Этого человека надо держать при себе, как-то поближе расположить. Может как-нибудь отдаться ему? Нет, это не пройдёт, ему Машеньку подавай! Что ж, будет так как он хочет. Эту драную кошку она ему отдаст. Пусть пока поживёт, но в любом случае она обречена. Аня хищно раздула ноздри.

— Напролом действовать нельзя, — Гурий снисходительно глянул рыбьим взглядом. — Торопливость пагубна. Затаиться надо. А скажи мне, Игнатушка, откуда у плотника такие амбиции? По мне, такие как вы, мечтают стать прорабами или даже мастерами участков, а ты вот так сразу в президенты метишь.

Игнат гневно блеснул очами, выставил бороду вперёд, но в глазах Гурия не видит насмешки, а лишь откровенное любопытство:

— Что тут странного. Я не всегда был плотником. К вашему сведению, в своё время, я юрфак закончил.

— А не скажешь, — искренне удивилась Аня, и, как-то по-новому посмотрела на бородача.

— Что же ты в плотники пошёл? — удивлённо пожал плечами Гурий.

— Долгая история, — нахмурился Игнат. Он поджал губы, откровенничать не собирается.

— Не хочешь отвечать и ладно. А отец у тебя кто?

— Политиком был, да не на ту партию поставил. Такое навесили. Он за границу бежал, а от меня все друзья и покровители отказались… на всякий случай.

— Очень интересно, — улыбнулась Аня. — Хочешь своё наверстать?

— Наверстаем, любовь моя, обязательно наверстаем!

— А вот теперь я тебе верю, — Аня, не рисуясь, обняла его за жилистую шею.

Виктор и Викентий Петрович своим появлением у забора произвели настоящий переполох. Все знали, что они ушли в посёлок, а он огорожен от внешнего мира долиной и неприступными скалами.

— Что онемели, лестницу скидывайте! — нетерпеливо приказал Виктор.

— У вас что, крылья отросли? — Антон ногой спихнул верёвочную лестницу.

— А где калаш? — округлил он глаза.

— Арбалеты будем делать. Время огнестрельного оружия прошло, — невозмутимо произнёс Викентий Петрович.

— Как же так? — испугался Антон.

— Не дрейфь, прорвёмся!

Викентий Петрович поддержал лестницу и подождал, когда Виктор взберётся на площадку на заборе.

— Когда пещеру проходили, на меня медведь напал. Автомат из рук выбил. Так что прав Вик, арбалеты надо делать, скоро гости к нам пожалуют… а лесок тот надо сегодня сжечь, — отдуваясь, произнёс Виктор.

— Какой медведь, — вылупился Антон, — не тот, что собак разогнал?

— Может и он, — Виктор за руку выдернул на площадку Викентия Петровича, — если бы не его копьё, был бы я сейчас без головы. До сих пор вспоминаю свист когтей.