Одежды Кайана

— Это что-то непонятное, сверхъестественное, я признаю, — сказала с отвращением Амара, бросая искоса взгляд на экран. — Только взгляни, он весь соединен с проводами, трубками и катетерами. Мышцы атрофированы. Если хочешь знать мое мнение, то он в этом скафандре провел многие годы, вот я что скажу. Кто мог совершить с ним такую ужасную вещь?

— Я бы сказал больше, — спокойно добавил Эстру. — Я бы сказал, что он никогда из этого костюма не выбирался. Дело не только в атрофированных мышцах. Его конечности даже не смогли правильно развиться.

— Ты хочешь сказать, что с самого рождения…

Он кивнул. В отличие от Амары, он задержался у вскрытого скафандра на несколько минут, чтобы изучить его внутреннее устройство. Того, что он увидел, было достаточно, чтобы определить наличие системы жизнеобеспечения, рассчитанной на срок жизни хозяина, обеспечивающей удовлетворение всех биологических нужд. Человек внутри скафандра был уже не совсем человеком: он был преобразован в существо нового типа, способное обитать в открытом космосе.

Внезапно Амара, кажется, преодолела отвращение. Ученый внутри нее победил брезгливую и нервную женщину. Она задумалась.

Прибыли два офицера-врача. Вместе с ними Амара перешла в инженерную. Там они остановились, глядя на открытый скафандр и его содержимое.

Один из врачей неодобрительно посмотрел вокруг:

— Это следовало совершать в специально оборудованном хирургическом помещении, а не в механической мастерской.

Эстру пожал плечами.

Техники, вскрывая скафандр, рассекли не только наружную оболочку, но и кое-что из внутреннего оборудования. Эстру волновался — кое-что из этого оборудования могло иметь жизненное значение для хозяина костюма. Он с тревогой следил, как медики производят свои измерения, прикладывая к пациенту разнообразные щупы и датчики. Цифры и кривые, мигавшие на дисплеях медицинских приборов, ничего не говорили Эстру, а лица медиков сохраняли профессиональную невозмутимость.

Наконец они закрыли контейнеры и футляры с приборами и отошли в сторону, неслышно переговариваясь и согласно кивая друг другу.

— Он в шоке кататонического типа, — сказал старший медик, когда они вернулись. — В остальном его физическое состояние хорошее, если не иметь в виду некоторые необычные обстоятельства.

Эстру посмотрел на мертвенно-бледную кожу сморщенного человекообразного создания, заключенного в громадный скафандр.

— Что могло вызвать шок такой степени?

— Психическая травма неожиданного, неприемлемого характера. Нечто, с чем сознание просто не в силах было бы справиться, принять.

— Но это же только медицинская проблема, — с надеждой сказала Амара. — Вы можете привести его в себя? Мы должны с ним поговорить.

Доктор помолчал.

— Это зависит от того, присутствует ли по-прежнему причина травмы. Если да, то насильно приводить его в сознание едва ли стоит. В таком случае гораздо безопаснее удалить пациента от источника травмы, потом применить психомедикацию с помощью набора транквилизаторов и психоделиков — но на фоне привычного для пациента окружения.

— Я понял, — сказал Эстру. — То есть, нужно поместить его обратно в скафандр?

— Правильно.

— Вы имеете в виду, что мы поступили неправильно, вскрыв скафандр? — мрачным тоном спросила Амара.

— Это не в моей компетенции, мадам.

Эстру сморщился, напряженно размышляя.

— Давайте говорить прямо. Вы считаете, что костюм — естественная среда обитания для человека внутри и, вскрыв костюм, мы повергли его в кататонию? Как долго, вы считаете, этот человек находился внутри костюма? С рождения?

Медики переглянулись, потом все вместе посмотрели на то, что лежало перед ними на стальной плите верстака.

— Это было бы только нашим предположением, — сказал врач, до сих пор хранивший молчание. — Да, с рождения, но не в этом костюме, а в каком-то контейнере соответственно меньшего размера. Вы понимаете, конечно, что это означает?

— Да, — твердо сказала Амара. — Это означает, что его собственный внутренний имидж собственного тела не включает привычное нам изображение человеческого существа. Когда он думает о себе как о личности, то мысленно видит изображение наружности своего скафандра. Вероятно, он даже понятия не имеет о биологической природе своего тела. Разве что знает о существовании какого-то внутреннего ядра, внутреннего органа — и все!

— И мы принудили его взглянуть на свое истинное тело! — ахнул Эстру. — О, боже мой!

— С психологической точки зрения ситуация очень любопытная, — сказала Амара. — Почти уникальная возможность, собственно говоря. Было бы интересно произвести некоторые эксперименты — но это не наша задача. — Она отрицательно помахала рукой, лицо ее стало строгим. — Мы будем придерживаться наших инструкций. Но если это их культурная норма, то мы имеем дело с весьма таинственной и странной цивилизацией.

Лицо старшего медика отразило ясное, хотя и осторожное облегчение.

— Как я понял, вы отказались от идеи полностью извлечь его из скафандра?