Одевая эпоху

Но вскоре я заметил, что работающие парижанки не очень-то ценят такую заботу со стороны хозяина. Для них нет ничего дороже свободы, и самый верный способ угодить им – это отпустить их пораньше. Подкрасить щеки коричневатыми румянами, обмотать шею шарфом, надеть шляпку-клош[176] и взять под мышку зонтик – значит почувствовать себя свободной, и всем им не терпится исполнить этот ритуал.

Возвращаясь к моим путешествиям, хочу рассказать об одном круизе тысяча девятьсот десятого года (чем больше я углубляюсь в воспоминания, тем сильнее удивляюсь, сколько я успел сделать за такое короткое время). Я арендовал в марсельском порту большую яхту. Она называлась «Анриетта» и принадлежала месье де Невиллю, банкиру. Это было паровое судно водоизмещением 400 тонн, длиной 70 метров, с экипажем в 15 человек. Я решил совершить круиз по Средиземному морю и взять с собой друзей-художников из Кружка Мортиньи – Беркена, Журдана, Льевра, Буссенго и Сегонзака. А еще – моего приятеля Брауна, который обожал яхты.

В порту судно выглядело огромным, а в море оказалось достаточно легким. На нем была ужасная бортовая качка, и оно зарывалось носом в волны. Мне приходилось по ночам следить за ходом, в то время как друзья, вверившие мне свои жизни, спокойно спали. Вдобавок у меня были сплошные мучения с командой. Я не распорядился заранее, чтобы все были одеты одинаково, т. к. думал, они позаботятся об этом сами. Но, к моему изумлению, они поднялись на борт в ботинках на пуговицах и коротких коричневых пальто. А я чтил традиции яхтинга и хотел, чтобы на судне все было безукоризненно. На мой взгляд, нет ничего прекраснее, чем дисциплина и порядок, принятые у моряков. Поэтому я обеспечил всех формой и потребовал, чтобы они носили ее постоянно. Но капитан подал сигнал к неповиновению и однажды вышел на палубу, закутавшись в шерстяную шаль и натянув на голову шапку, которую ему перед отплытием связала его Пенелопа.

Поль Пуаре, вторая половина 1920-х годов

Первую остановку мы сделали в Аяччо. Там наш кок напился в стельку и стал разгуливать по палубе, размахивая большим ножом и угрожая убить всякого, кто к нему подойдет. Я завел с ним дружескую беседу, подобрался поближе и вместе с ним спустился по сходням на берег, после чего приказал убрать сходни. Так наш буян оказался на суше. Я известил о случившемся консула и нанял другого кока. В каждом порту у меня возникали те же проблемы то с кочегарами, то с марсовыми[177], и, пока мои друзья осматривали город, я сидел у портового начальства, вел переговоры и улаживал различные формальности. Вернувшись домой, я поклялся, что если еще когда-нибудь отправлюсь в круиз, то лишь в качестве гостя. Тем не менее мы провели восхитительных десять недель на Средиземноморье, посетили Неаполь, Амальфи, Пестум, Сицилию, Сус, Керуан, Тунис, Бужи, Константину, Алжир, Оран, Альмерию, Аликанте, Валенсию, Таррагону, Барселону, Сет, и нам очень жаль было расставаться с белыми брюками и фуражками яхтсменов.

Я не мог обойтись без общества моих друзей, их неистощимое веселье и гордая независимость действовали на меня благотворно, но я был разочарован, когда заметил их равнодушие к работе. Как же так можно – за два с половиной месяца ни разу не поддаться искушению, не схватиться за кисть, чтобы написать этюд с одного из тех чудесных видов, которые попадались нам по пути и прямо просились на полотно! За все время круиза ни один из моих товарищей не ощутил потребности работать. Это потрясло меня, и однажды я сам схватил палитру и за два часа написал портрет моего друга Брауна на фоне лазурной глади близ Сорренто. Пока я работал, он играл на аккордеоне…

То, что я увидел в арабских странах, вызвало у меня сильнейшее желание посетить их снова. Я чувствовал, что по душевному складу я – восточный человек, и меня неудержимо тянуло в эти солнечные края. Я вернулся туда сразу после воины.

IX. Высокая мода

Эта глава содержит необходимые сведения о Высокой моде.

Штат Дома моды состоит из нескольких категорий сотрудников. Во-первых, это технический персонал, то есть примерщицы и закройщицы с работающими на них мастерицами. Закройщицы выполняют модели, созданные модельером. Претворяя в жизнь творческий замысел модельера, они должны проникнуться этим замыслом и придать ему безупречную форму. Любая модная новинка должна быть идеально подогнана по фигуре, и в ней не может быть технических изъянов.

В крупном модном доме закройщица получает в среднем 60 000 франков в месяц, и, на мой взгляд, ей следует обладать особой восприимчивостью и определенной культурой чувств. Если средства не позволяют ей жить в достатке, она не сможет понять изыски модельера, художника, для которого роскошь – привычная сфера деятельности.

Гриф Дома: Поль Пуаре. Улица Паскье. Париж (1909)