Одержимый

Я повернул ручку настройки в поисках другой станции… чтобы получить информацию. Но нашел только статические помехи. Так что мучающий меня вопрос остался без ответа: Гейверсон застрелился сам или кто-то еще нажал на спусковой крючок?

Я свернул в Боулдер-Сити. Миновал скромный торгово-деловой центр, добрался до практически пустующего кондоминиума. Въехал на автомобильную стоянку потный, мрачный, снедаемый любопытством, взволнованный. Тем не менее помнящий о мелочах. Порылся в своих запасах в надежде найти мятные пастилки, освежающие дыхание, или хотя бы жевательную резинку. Не нашел, так что отправил в рот пригоршню «Ред хотс». Может, леденцы убьют запах кофе и нервов?

Я посмотрел в зеркало заднего обзора на отражение покрасневших глаз и висков, более длинных, чем я помнил. Мелькнула мысль: а не вернуться ли в город, чтобы подстричься?

Но через несколько мгновений я уже стоял перед дверью. Ее дверью. Дверью Энни. Я сорвал цветок с соседней клумбы и, зажав его в мокрой от пота руке, постучал. Нет ответа. Позвонил. Нет ответа. Постучал вновь, и наконец дверь открылась. Я забыл обо всем.

Смотрел на женщину с песочно-светлыми волосами. Она могла бы быть сестрой Энни, волосы чуть светлее, щеки – пухлее и скорее синие, чем карие глаза.

– Извини, что долго не открывала, – сказала она. – Хотела, чтобы ты увидел меня красивой.

Я выронил цветок, прижал ее к себе и почувствовал, как она обнимает меня нежными, хрупкими руками.

До этого момента я не мог до конца поверить, что она жива. Даже после того, как услышал ее голос. И пусть в точности она не выглядела той женщиной, которую я помнил, сомнений у меня не осталось. Я обнимал Энни, а она – меня. Обнимал, может, излишне крепко.

– Ты стал профессиональным борцом, – прошептала она и рассмеялась.

Подняла руки к моей голове, пробежалась по волосам. Как и раньше.

– Ты привез ноутбук?

Я не хотел выпускать ее из объятий – из боязни, что больше мне обнять ее не удастся. Или, того хуже, окажется, что все это мне причудилось. Что происходящее – современный вариант «Алисы в Стране чудес» и малейшее движение приведет к возвращению в реальный мир. Но Энни в конце концов выскользнула из моих рук.

– Ты привез ноутбук? – повторила она.

Я смотрел на нее в полном недоумении. О чем она говорила? В такой-то момент? Я пожал плечами, стараясь понять, о чем она.

– Как ты и просила.

– Извини. – Она опустила глаза, откашлялась. Взяла меня за руку: – Черепашка, ты помнишь тот день на набережной?

Я не мог оторвать глаз от ее лица. Оно стало старше, несомненно, больше, чем на четыре года. К прожитым годам прибавилось воздействие невероятного стресса. И кое-что еще… хирургия.

Припухлость, на которую я обратил внимание, являла собой попытку смягчить ее лицо. Лоб стал выше. Она носила контактные линзы, которые изменили цвет глаз. Все говорило за то, что с Энни поработал профессионал, стараниями которого выглядела она теперь другим человеком, хотя ее внешность не претерпела радикальных изменений. Я прилагал все силы к тому, чтобы замеченное мною не отразилось на моем лице.

– Мы съели блины с шоколадом, а потом гадалка предсказала тебе будущее.

– Блины были с корицей, – игриво поправила меня Энни. – Об этом дне я думала чаще всего. Идеальный выдался день. Ты вел себя идеально. Мы оба были идеальными.

Я попытался удержать ее взгляд. Но она отвела глаза.

– Знаешь, что сказала мне гадалка?

– Она сказала, что у тебя будет много денег.

Энни высвободила руки из моих.

– Это сказала тебе я. А она прошептала мне на ухо другое.

Энни опустила голову, словно сдерживая слезы.

– Она сказала, что я стою перед трудным выбором. И добавила, что я пойду по тропе истинной любви.

Она отступила на шаг.

– Виски у тебя стали длиннее. Ой, да ты ранен!

На моей светло-синей футболке темнело рубиново-красное пятно.

– Стараниями Дейва Эллиота.

Она поднесла руку ко рту. Я не мог сказать, потрясение это, забота обо мне или злость. Почувствовал толику сомнений. Возникло ощущение, что Энни этот жест репетировала. Отогнал эту мысль.

– Они… они загрузили в мой компьютер одну программу.

Я в это уже поверил. Оставалось только найти доказательства, и я надеялся, что Энни мне в этом поможет.

– Безобразие. Черепашка, мне так жаль. Как он мог?

– Твой отец? Что, черт побери, происходит?

Ее лицо изменилось. Стало жестче. Решительнее. Такое я уже однажды видел – в Нью-Йорке, когда я заглянул на совещание банкиров, которое она вела, посвященное «Вестидж технолоджис». Внезапно появилось осознание, что я стал взрослым, а время бежало и бежит слишком уж быстро.

– Никому нельзя доверять, – озадаченно пробормотала она. – Я покончу с этим немедленно.

С тех пор как я последний раз видел Энни, прошла целая вечность. Рыба отрастила лапы, выползла на сушу, изобрела двигатель внутреннего сгорания, вот и Энни посуровела. Я всегда знал, что суровость в ней присутствовала, но надеялся, что в ее душе это одна из второстепенных составляющих.