Одержимый ветреной нимфой

– Во-первых, у нас не хватает женщин-телохранителей для той работы, которая у нас имеется. Ты просишь меня отозвать двух телохранителей для работы на безвозмездной основе?

Рэйми отключил телефон и врезал рукой по столу, а потом снова открыл одну из папок.

Кора фыркнула и с вызовом посмотрела на него.

– Никак не можешь выбрать, да?

Рэйми снова попробовал подобрать подходящего телохранителя для Лахлин, но понял, что никто не защитит ее лучше его.

– Я так тебя ненавижу, – пробормотал Рэйми и стукнулся лбом о письменный стол.

Кора похлопала его рукой по плечу.

– Но я же права. Хочешь кофе?

– Да. И новые мозги. И новую секретаршу, – язвительно прибавил он.

– Ну, секретаршу я бы на твоем месте не меняла.

* * *

Вернувшись в «Берлогу», Лахлин уселась на кожаный диван в большой комнате и уставилась на сад в окно от пола до потолка. По-прежнему испытывая легкий шок, она поднесла кончики пальцев к губам и поклялась бы, что чувствует запах Рэйми. Опершись локтями о колени, она закрыла лицо руками.

Стараясь доказать, что она сексуальна, Лахлин, когда была моложе, целовалась с несколькими мужчинами, позволяла себя ласкать и пару раз даже испытала удовольствие. Но она постоянно боялась. Физическая близость пугала ее, поэтому она не могла полностью наслаждаться прикосновениями мужчин.

За прошедшие годы она несколько раз обедала с одним нью-йоркским историком, а потом встречалась с художником, с которым ее познакомил Тайк. Оба мужчины хотели секса и более глубокой связи с ней, поэтому Лахлин с ними рассталась.

Но во время поцелуя с Рэйми ей показалось, что она нырнула в водоворот. Она чувствовала себя ошеломленной и пьяной и хотела большего. Больше поцелуев и больше прикосновений.

Однако она совершила ошибку, поцеловавшись с ним. Замечательную и восхитительную ошибку.

Лахлин встала, подошла к двери и прижала руку к холодному стеклу. Сейчас решающий момент в ее жизни, поэтому она не может забыть обо всем и погрузиться в чудесный, новый мир плотского удовольствия. Она должна оправдать ожидания Баллантайнов и заставить их осознать, что однажды она расстанется с ними и станет только изредка с ними встречаться, навещая, как сестра Тайка и тетушка его ребенка. Она привыкла жить сама по себе; ей было намного легче в одиночестве.

Когда Рэйми вошел в «Берлогу», Лахлин выглянула за парадную дверь, а потом резко отшатнулась назад.

– Отойди от двери, Лахлин, – грубо произнес Рэйми.

Захлопнув дверь, он снял куртку и уперся руками в узкие бедра.

– Где мои телохранители? – перестав его разглядывать, спросила она, вспомнив, почему он вернулся.

Рэйми пригладил рукой волосы карамельного оттенка и резко мотнул головой на дверь.

– Это я.

Лахлин нахмурилась.

– В каком смысле?

– Я твой телохранитель. – Рэйми стиснул зубы. – Ты готова идти?

Нахмурившись, Лахлин шагнула назад, подняв руки.

– Эй, погоди. Что это значит?

Рэйми взял с полированного стола маленькую бронзовую статуэтку балерины и погладил ее большими руками. Лахлин показалось, что он прикасается к ней самой.

– Хочешь ты этого или нет, я буду рядом.

Вопреки здравому смыслу, ей понравилась идея видеться с ним чаще.

– Ты не можешь охранять меня днем и ночью. – Она постаралась говорить категорично.

– Я по-прежнему подбираю тебе телохранителей, но на это нужно время. – Рэйми легко поднял ее тяжелый чемодан. – Я планировал отвезти тебя в Вудсайд и проверить твою квартиру. Как только я это сделаю, я решу, что для тебя безопаснее.

Лахлин наморщила нос.

– Значит, я не смогу там сегодня переночевать? – Запаниковав, она прибавила: – Я не хочу, чтобы ты меня охранял. Тебе надо заниматься агентством.

Ее чемодан тяжело ударился о пол. Рэйми сложил руки на груди и наклонил голову набок.

– Ты нервничаешь? – спросил он. – Не надо. – Он говорил тоном, который успокоил бы даже диких лошадей. – Несмотря на то, что произошло раньше, ничего подобного больше не будет. Теперь ты мой клиент, а это означает, что ты неприкасаема. Если мои работники нарушают это правило, я их увольняю. Это правило распространяется и на меня, – сказал Рэйми, избегая ее взгляда. Его слова должны были успокоить ее, но Лахлин сильнее волновалась. – Кроме того, ты мне не подходишь.

– Неужели?

– Во-первых, ты сестра Линца, а я не связываюсь с сестрами своих хороших друзей, потому что их братья, как правило, злятся. Во-вторых, я избегаю отношений с обязательствами и просто развлекаюсь. – Рэйми провел рукой по лицу. – Наш поцелуй был…

– Ошибкой, – подытожила Лахлин, чувствуя себя так, словно пробежала марафон или переплыла Ла-Манш.

– Да, это была ошибка, – согласился Рэйми. – И она не повторится.

Лахлин знала, что не должна разочаровываться. Рэйми говорит разумно.

– А теперь, когда мы все выяснили, мы можем идти? – Рэйми снова взял ее чемодан. Он взглянул на него, нахмурился и поставил на пол. – Я вернусь за ним вечером, когда журналисты разойдутся. Если они увидят тебя с чемоданом, то последуют за тобой, а ты этого не хочешь. В этом чемодане что-то крайне тебе необходимое?