Одержимый (СИ)

— Именное приглашение я вручил ему лично, — ответил другой голос, принадлежащий, судя по всему, кому-то более пожилому и неодарённому. — И на словах передал, что у вас к нему будет серьёзный разговор. Но это было еще в среду. За эти дни многое изменилось. Может, он просто избегает вас в связи с тем ночным инцидентом? Он ведь провёл обыск усадьбы Барсенева без вашего ордера…

— И что? Думаешь, этот упрямый фанатик боится моей немилости? Ты его плохо знаешь, Прокопович. Да и вообще — он из Священной дружины. Мне тебе надо объяснять, что это значит?

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — проблеял старик. — Я просто… предположил. Вероятно, мои соображения не совсем уместны, но я…

— Ладно, ладно, ступай уже. Доложишь, когда он появится.

— Слушаюсь, ваше сиятельство!

Послышались удаляющиеся шаги. Возле стола осталось двое.

— Ну, садись, Фома Ильич, — устало вздохнув, после небольшой паузы продолжил Вяземский.

Одно из кресел, стоящих перед столом, скрипнуло. Я затаил дыхание, и следующие несколько секунд были похожи на мгновения, когда вагонетка на американских горках замирает в высшей точке траектории, вот-вот готовая ухнуть вниз. Сейчас всё зависело от того, куда приземлится сам губернатор — в кресло напротив или в то, что за столом.

Уф… Первый вариант. Повезло.

— У тебя две минуты на объяснения, — продолжил нефилим.

— Оправдываться мне не в чем, Сергей Александрович, — неожиданно спокойно, с достоинством ответил Кудеяров.

В том, что собеседником губернатора был именно он, я уже понял — узнал голос ещё с порога. Когда он успел-то? Я ведь, кажется, буквально только что видел его на балконе с каким-то рыжим нефом. Впрочем, в компании пышногрудой княжны время летит незаметно…

Похоже, вся эта встреча проходит спонтанно и втайне, потому и место выбрано соответствующее. Велесов, конечно, рассказывал, что Фома высоко поднялся, но сомневаюсь, что он официально вхож к самому генерал-губернатору. Хотя, то, что он вообще здесь, на приёме, тоже уже о многом говорит.

— Ну, это уж мне решать. Говори, как было.

— Всё шло по плану. Как стемнело, мы вывезли из усадьбы почти весь зверинец. Осталась пара тварей, и с одной из них возникла проблема. Она перебила почти всех моих людей и часть легавых… Простите, полицейских. Полицейские вроде как за подмогой двинули. Мои тоже. Но когда мои вернулись, было уже поздно. На месте был этот столичный хмырь и… мальчишка этот с ним.

— Сибирский?

— Угу. Пацан русалку и уработал. Довольно легко, кстати. Силён, чертяка. Я и сразу увидел в нём хорошие задатки, но, похоже, даже недооценил.

— Не отвлекайся.

— Да дальше особо и не о чем рассказывать. Они отыскали вход в зверинец. Пробыли там несколько минут и уехали. Мои люди больше не стали соваться в зверинец. Только забрали тела наших. И то едва успели — скоро там уже половина томской полиции была.

— Ну, хотя бы так, — проворчал губернатор. — Чем меньше улик, тем лучше. А машина, которую использовали для перевозки?

— Утопили от греха подальше.

— А сами чудовища?

— В зверинце под монастырём. Места там маловато, но как-нибудь справимся. До Яшмы меньше месяца, и часть мелких гадов сольём уже там. Тем более далеко ходить не надо — арену как раз готовим там же.

— Об этом, кстати, я и хотел поговорить. Притормози-ка ты со своим «Колизеумом». Особенно по Кровавику. Романов едет.

— Ну и что? Он через неделю только будет, а то и позже…

На меня вдруг будто обрушилась невидимая бетонная плита, придавив к полу так, что я с трудом удержался в прежней позе. Заодно почудилось, что вместо Елизаветы я держу перед собой мешок, набитый камнями — она тоже вдруг отяжелела раза в два, и судорожно вцепилась в мою руку в поисках помощи.

Впрочем, нас-то зацепило лишь вскользь — судя по сдавленному хрипу, издаваемому Кудеяровым, того губернатор придавил посильнее — аж кресло заскрипело. Правда, довольно быстро он ослабил хватку.

— Прошу… прощения… ваше с-сиятельство, — прохрипел Фома. — Я лишь хотел сказать, что…

Вяземский прервал его прежним спокойным тоном, однако каждая его фраза звучала веско и не вызывала ни малейшего желания перечить. Не говорит, а будто могильными плитами каждую мысль припечатывает.

— Я не спрашивал твоего мнения. Сказано — всё свернуть до моего особого распоряжения. Минимум на две недели, пока император не уедет. Все хвосты подчистить. И к тем, кто будет интересоваться «Колизеумом», приглядывайся внимательнее. А то что-то ты слишком разошёлся.

— Будет… сделано, ваше сиятельство, — всё ещё с заметной натугой ответил Кудеяров. — А что… со столичным?

Вяземский задумался, и невидимое давление, наконец, окончательно спало.

— С ним надо что-то решать. Но позже. Сначала хочу посмотреть, что он накопает по убийству Барсенева.

— Но…

В повисшей тишине даже я из-под стола расслышал, как Фома нервно сглотнул, прежде чем продолжить. Но, похоже, то, что он хотел сказать, было так важно, что он не побоялся снова разозлить князя.

— Сергей Александрович, я ведь вам обещал. У меня всё схвачено. Я найду убийц быстрее, чем этот столичный. Или тем более быстрее, чем болваны барсеневские.