Одержимый. Рыцарь Империи

– Рунный артефакт Ушедших, – кратко пояснила ди Мэнс. И продолжила разъяснения, лишь когда выдрала костяшку с рунами из доски: – Так называемый «Пожиратель жизни». Входит в перечень безусловно запрещенных к владению, применению и распространению и подлежит немедленному уничтожению при обнаружении. Несет в себе заклинание объемного действия второй ступени, принадлежащее к типу так называемых неограниченно стабильных. – Последнее я не очень-то понял, но, к счастью, Кейтлин сама осознала, что слишком уж заумно говорить начала, и сказала попросту: – В общем, будучи воплощенным, существует оно сколь угодно долго. Пока питающая его энергия не закончится.

– Второй ступени? – переспросил я, вычленив из этого самое главное, и, нехорошо сощурившись, посмотрел на тотчас сжавшегося в комок Пуша. – Мулы у нас подохнут, значит?..

– Мулами бы мы не отделались, – покачала головой Кейтлин, стоящая ко мне спиной, а потому не разобравшая, кому адресован позвучавший вопрос. – Все наемники, у кого защитные амулеты ниже третьей ступени, здесь бы остались… Да и остальным плохо бы пришлось… Если бы не успели отреагировать и своевременно покинуть зону поражения.

– Я не знал! Не знал! – затравленно завыл и попытался заползти, спрятаться за крохотный ящик Пуш, видя, что я поднимаю стреломет.

– Да заткнись ты! – досадливо поморщившись, отмахнулся я от него, вешая, как и намеревался, оружие на плечо. И обратился к ди Мэнс: – Делать-то мы что со всем этим будем?

– Ну… – на мгновение призадумалась она. А потом с ее левой руки слетел ком огня, и ящик со всем его содержимым весело заполыхал.

– Тоже решение, – ничуть не расстроил меня такой поворот событий. Все равно ничего стоящего там не было. Кристаллы-накопители разрушились, а золота и лунного серебра в пересчете на металл – кот наплакал. Кивнув на костяную пластинку, которую Кейтлин продолжала сжимать в правой руке, спросил: – А с этой штуковиной Ушедших что?

Леди покосилась на меня, на артефакт и, пожав плечами, сказала, сжимая кисть:

– Пригодится.

– А?! – изумленно уставился я на нее, подумав, что ослышался.

Но ничего подобного – все я правильно разобрал. Ди Мэнс не мудрствуя лукаво собралась прикарманить запрещенный артефакт! Ведь все ее последующие действия прямо указывали на это.

Кейтлин взяла в левую руку свой магический жезл, сделала им несколько пассов над костяной пластинкой. И та вдруг занялась кровавым пламенем! А руны полыхнули тьмой… И воспарили, став объемными, над «Пожирателем жизни»… А еще через миг магесса поднесла к ним свой жезл. И полыхающие руны будто прилипли к нему! Впитались в металл, оставив после себя медленно затухающие следы! А костяная пластинка рассыпалась прахом…

– Ну вот, – удовлетворенно произнесла Кейтлин, убирая жезл и отряхивая руки.

А я, захлопнув наконец разинутый рот, протянул:

– Хм… – и бросил быстрый взгляд на вытаращившего глазенки Пуша.

– Я ничего не видел! – взвизгнул он отчаянно, стоило мне только сощуриться, глядя на него. – Совсем ничего!

– Разумеется, ничего, – прежде чем я успел принять решение относительно участи невольного свидетеля произошедшего действа, снисходительно молвила магесса. Правую руку тотчас подняла и обратила раскрытую ладонь в сторону Пуша. Тот, расширив до предела глаза, буквально окаменел. Замер, как лягушка перед ужом, а не предпринял безуспешную попытку бегства, как я от него ожидал.

Мелькнул фиолетовый луч, ударивший римхольскому деловому прямо в лоб. И Пуш упал… Но отнюдь не замертво. Ибо тотчас завозился, голову поднял и, повертев ею, с искренним изумлением вылупился на нас.

– Теперь он точно не сможет сболтнуть ничего лишнего, – удовлетворенно произнесла магесса. И, полностью утратив интерес к злодею, пояснила мне: – Я стерла ему из памяти последний час жизни.

А я даже не нашел что на это и сказать… Конечно, на фоне прилипшего к чьим-то ручкам запрещенного рунного заклинания-артефакта, которое следовало незамедлительно уничтожить после обнаружения, а не перекинуть в целости и сохранности в собственный магический жезл, какое-то там сурово караемое законами Империи ментальное воздействие на человека против его воли и без его ведома выглядит уже сущим пустяком, но серьезно призадуматься заставляет… Над тем, что для ди Мэнс самые строгие запреты не значат, похоже, абсолютно ничего, судя по тому, с какой легкостью она их преступает. А это может быть весьма нехорошо… Уже для меня. Знающего и видевшего много больше Пуша, да еще и обладающего уникальным даром…

– А ты что тут развалился?! – опомнившись, сердито обратился я к лежащему в яме и трясущему головой Пушу. – Ну-ка вали отсюда, пока цел! – И сделал вид, что стаскиваю с плеча стреломет.

Этого вполне хватило, чтобы римхольский бандюга бросил бесплодные попытки понять, как он здесь очутился, когда только что лежал рядом с Костом на вершине сопки, поджидая движущийся по дороге к мосту через Трею караван, да рванул прочь. Только пятки засверкали… Я даже, не удержавшись, свистнул ему вслед, как вспугнутому зайцу, задавшему стрекача из-под ног коня.

* * *