Одержимый. Книга пятая.

- Ну что, сэр Кэрридан, теперь можно и перекусить? - потерев руки, спросил у меня Бартинелли по завершении сделки.

- Да теперь можно, - согласно кивнул я, приходя в хорошее расположение духа.

Только насчёт того, где состоится наша трапеза, я ошибся. Мы не вернулись от логова алхимиков назад, к харчевне у конюшни, как я полагал. Нет, вместо этого мы пошли по гравийной дороге вглубь каторги. Свернули на ближайшем ответвлении налево и проследовали мимо красивого, белого двухэтажного здания каторжного управления, разбитого словно посреди цветника к вытянутому, приземистому строению из обожжённого кирпича под черепичной крышей.

- А это у вас тут что?.. Ульи что ли?.. - удивлённо спросил я, глядя на занявшие пространство между этими зданиями прямоугольные металлические короба на коротеньких ножках, с круглыми дырками-летками, выстроившиеся в четыре ровнёхоньких ряда по дюжине штук в каждом.

- Да нет, какие же это ульи? - рассмеялся мой сопровождающий.

- Но тогда что же это такое? - недоумённо осведомился я. Реально же всё это жутко похоже на пасеку... За исключением того, что ульи никто из металла не делает. Ибо никакой мёд их изготовление не окупит. И уж тем более - не создают для пчёл жилищ таких больших размеров - три на три и на пять футов...

- Ну... - затруднился отчего-то поначалу с чётким ответом Бартинелли, заюлил. - Ну... - Однако затем всё же объяснил: - Всё дело в том, сэр Кэрридан, что, как вам, надеюсь, известно, каторжными правилами запрещено применение телесных наказаний в отношении заключённых женского пола. Но, тем не менее, принудить их к соблюдению режима как-то нужно... Ну и вот, сами видите... - закруглился он, разведя руками. А потом вздохнул, глядя на моё непонимающее лицо, и прямо сказал: - Карцер это наш, сэр Кэрридан. Карцер.

"Вот это уже реально жестоко... - ошеломлённо подумал я, созерцая металлические шкафы-короба. И покосившись на своего сопровождающего, пребывающего в полной безмятежности, решил: Всё же не зря служащих Надзорного ведомства в излишней чёрствости упрекают. Не зря... Измыслить такой карцер, где, наверняка, летом задыхаешься от невыносимой духоты, а зимой коченеешь от леденящего холода, это... это я даже не знаю кем надо быть..."

Однако я не стал говорить этого вслух, благоразумно решив не обострять. Да и нечего мне, собственно, за всех каторжанок переживать. Которых, будем надеяться, если и наказывают, то исключительно за дело. А Энжель... Энжель наверняка и не подозревает о существовании на каторге такого жуткого карцера. Ибо с чего бы ей бунтовать и здешним правилам не подчиняться? Так что я только головой покачал, и мы двинулись дальше.

Вскоре до соседствующего со зданием каторжного правления строения добрались и поднялись на его широкое и невысокое - в две ступеньки всего, крыльцо. И, миновав широченную дверь, зашли внутрь. Очутившись в огромном - чуть ли не на всё это здание, зале, заставленном в строгом порядке обычными дубовыми столами и лавками. Но хоть и простецкая внутри оказалась обстановка, из, так сказать, излишеств - только расшитые занавески на многочисленных окнах и стоящие на подоконниках в глиняных горшках цветы, я всё же удовлетворённо кивнул. Ибо роскошь не главное. Куда важней то, что чистенько везде - буквально вылизано. Видно, что следят...

Впрочем, несмотря на то, что я не побрезговал бы сесть за любой из имеющихся здесь выскобленных до белизны столов, старший триарх мне этого не предложил. Дальше повёл... В следующий, имеющий куда более скромные размеры, зал. Где стояли застеленные белоснежными скатертями небольшие - на четырёх человек, столы, вместо лавок имелись мягкие стулья, и всё такое... приличествующее не самой захудалой столичной таверне...

- Однако... - покачал я головой, остановившись на входе в этот зал и изумлённо его обозревая.

- Идёмте-идёмте, сэр Кэрридан! - мягко подхватил меня под руку и потащил дальше заулыбавшийся Бартинелли, которому, похоже, приятно польстило невольно сорвавшееся с моих уст восклицание. Доверительно сообщив при этом: - Зал-то что... а вот стряпня нашего повара... Вот где настоящее чудо!..

За одним из столов, у стены, мы и уселись. И Бартинелли тут же велел выглянувшей из кухни дородной женщине - явно не каторжанке, в белом фартуке поверх цветастого платья, принести нам поесть. Ну и, разумеется, выпить. Вот так вот...

Женщина эта - не то кухарка, не то прислуга, оказалась довольно расторопной особой. И уже вскоре я смог оценить здешнюю кухню... С удовольствием отведав превосходно приготовленной молодой телятины, поджаренной в сладком томатном соусе, с отварным картофелем и овощами, что были поданы на серебрёном блюде, да пригубив лёгкого красного вина - весьма отменного на вкус. После чего подивился про себя тому, как славно здесь кормят надзирателей - как аристократов каких-то.