Одержимый

На грязной кухне, откуда медики только что вынесли находящегося без сознания Придонова, сидели двое – капитан милиции в новеньком служебном полушубке и полковник Гуров в своей модной дубленке. Они ждали приезда следователя. Двое милиционеров в соседней комнате стерегли хозяйку нехорошей квартиры. Капитан местной милиции Зверев был не в духе. Он был простужен, неважно себя чувствовал, и его дежурству не видно было конца. А тут еще настырный полковник из Москвы, вместе с которым на голову Зверева как снежный ком свалились самые неожиданные проблемы. Думать о них совершенно не хотелось, но не думать не получалось. Тамарка-шинкарка, ножевое ранение, серийный убийца, в чужом пиру похмелье... Капитану страшно хотелось послать всех подальше и переложить заботы на плечи начальства. Но он понимал, что будить начальство в середине ночи, чтобы переложить на его плечи проблемы, сродни попытке самоубийства, и пока только мрачно сопел, молчал и слушал московского полковника, с которым ссориться было тоже нежелательно. Ссориться можно с кем угодно, кроме начальства и москвичей. А уж если москвич к тому же и начальство, пусть даже номинальное, лучше вообще прикинуться шлангом.

– Ты пойми, капитан, простую вещь! – убеждал между тем Зверева Гуров. – Мы за этим Потрошителем уже давно идем, как слепые собаки. Все чуем, все понимаем, а сказать ничего не можем. И все время он нас опережает на полшага. И вопрос стоит так – завершит ли он задуманное, или нам все-таки удастся спасти тех, кто еще жив остался? Поэтому мы просим у тебя совета и помощи. Нам бы сейчас хотя бы несколько часов тишины. Я имею в виду, что хорошо было бы, чтобы информация о том, что произошло здесь, не вышла пока наружу. Можно такое сделать? Под мою ответственность.

– Я обязан вызвать следственную группу, – с усилием произнес Зверев, устремляя на Гурова взгляд красных, воспаленных глаз. – Вы не хуже меня знаете, какие мероприятия должны быть выполнены. Меня по головке не погладят. Вы-то уедете...

– Не размазывай кашу по тарелке, капитан! – сердито оборвал его Гуров. – Я понимаю, что здесь у себя вы на все происшествия реагируете молниеносно и качественно. Только не совсем понятно, отчего это в этой обыкновенной квартире преспокойно день за днем и ночь за ночью торгуют спиртным навынос, а милиция появляется только после поножовщины, и то когда ее вызывает заезжий оперативный работник?

– Так сложилось, товарищ полковник, – хмуро сказал Зверев. – Не вызвали бы вы – другой кто вызвал. А насчет этой дуры вы намекаете, так я вас, разрешите спрошу – у вас в столице такие явления изжили уже повсеместно? Я без обид, просто ради интереса спрашиваю. Совершенно верно, кому-то выгодно, чтобы в этой отдельно взятой квартире торговали паленой водкой. И знаете, грешен, совершенно не хочу разбираться, кому это выгодно. Потому что намекнули умные люди, что стену лбом не прошибешь.

– А я что говорю? – прищурился Гуров. – Я как раз о том и толкую. Ну что бы вы сделали с этой теткой, не будь нас здесь? Ну, подержали бы ее ночь в обезьяннике. Ну слупили бы с нее отступные детишкам на молочишко. А утром все равно бы выпустили. И следствие бы по этому делу шло ни шатко ни валко. Глядишь, и не нашли бы никого, верно? А уж про спиртное и подавно бы нигде не упоминалось. Я тебе, по сути дела, то же самое предлагаю. С дамочкой сейчас проводим профилактическую беседу, и пусть живет обычной жизнью. А мы с тобой потихоньку ищем в городе Захарчука, человека без определенного места жительства и определенных занятий. Вот когда мы его найдем, тогда можно будет думать, что делать дальше. А пока не нужно никакого шума, ладно?

– Где же мы вам найдем этого бомжа? – пробурчал Зверев, приглаживая пятерней сальные, свалявшиеся волосы на голове. – Да еще ночью!

– Брось! Город маленький. Наверняка у вас все про всех знают, а уж ты, работник милиции, и подавно! – сказал Гуров. – Я, между прочим, по твоим глазам вижу, что голова у тебя работает неплохо, и ты не такой тормоз, каким прикидываешься. Голову даю на отсечение – знаешь, где может ошиваться сейчас Захарчук. Как-никак это не безродный какой-то «синяк», а человек из порядочной, в общем-то семьи. Не может быть, чтобы его судьба тебя нисколько не интересовала. И по долгу службы, наверное, приходилось сталкиваться. Или Захарчук никогда не нарушал закона?

– Ну уж не нарушал! Всякое бывало, – сказал Зверев. – Ну, ножами до сих пор не пырялся, а по мелочам было. Один раз мы его за драку взяли, другой раз чего-то в супермаркете стянул, но доказать не удалось... Но вообще он старается не попадаться. Надо отдать должное – совесть он не до конца потерял. Старается работать, если подворачивается работа. Если чего-то химичит, то с оглядкой и не наглеет. Даже непонятно, чего он сегодня раздухарился. Чтобы Захарчук за нож схватился, такого у нас никто не припомнит.