Одержимый

Романов не стал слушать дальше и опустил трубку на рычаг. Бессмысленно оглядел залитый тусклым светом холл. Ветер за стенами гостиницы выл так сильно, что позванивали стекла в окнах. Сергею Константиновичу страшно захотелось немедленно вернуться в Москву, к себе домой, расслабиться в уютном кожаном кресле среди привычной цивилизованной обстановки. Он вдруг ощутил себя постаревшим и до предела усталым. В сущности, не так уж была не права жена со своими уколами. Пора осесть на хорошем месте, в солидном кабинете с золоченой табличкой на двери. Пусть молодые скачут по горам и мерзнут в полупустых гостиницах. Он, конечно, профессионал и закончит этот чертов репортаж, отснимет камуфляж, грозно посверкивающие стволы, присыпанные снежком горные склоны, таинственный туман за оврагом... Пусть зритель почувствует себя причастным, пусть думает, что оказался свидетелем роковых событий, мужества, раскрыл удивительные тайны. Совсем не обязательно, чтобы зритель знал, что в этом глухом углу ни черта нет, кроме нелюдимых аборигенов и злых, измордованных рутиной военных. Даже глотка самогона не найдешь. Нет, нужно поскорее разделаться с рутиной и вернуться в большой мир, туда, где горят огни и шумят рестораны. И подумать об отпуске.

Надо же, вам может угрожать опасность, сказал этот чудак-полковник. Что он имел в виду? Что вообще происходит? Для чего он вытащил из небытия этот мартиролог? Откуда? Кто он такой, этот Гуров? Масса вопросов, на которые невозможно получить ответа, не возвратившись в Москву.

Романов повернулся и стал медленно подниматься по лестнице на второй этаж. Навстречу ему спускался опухший ото сна мужик в плотной брезентовой куртке. Это был один из двух десятков строителей, которые приехали сюда из Самарской области. Что они здесь строили, Романов так и не понял, его это не очень интересовало. Просто, кроме строителей и их телевизионной группы, в гостинице не было других постояльцев. Так или иначе, со строителями они здоровались радушно, как с земляками.

Однако сейчас Романов был настолько озабочен, что прошел мимо «земляка» молча, точно сомнамбула. Тот неодобрительно покосился на него, но ничего не сказал, должно быть, и у самого настроение было не очень.

Привела Романова в чувство Полина. Она деловито выбежала из своего номера, уже одетая, с горящими глазами, как всегда излучающая энергию и оптимизм.

– Вы уже позавтракали, Сергей Константинович? – спросила она, бросая взгляд через плечо и запирая дверь большим ключом. – У меня остались бутерброды с сыром, если хотите... Правда, сыр здесь мерзкий... Но кофе, по-моему, ничего. Сварить вам кофе?

Романов смотрел на девушку, с трудом соображая, о чем идет речь. На ней была ярко-желтая куртка, модная и красивая, невыгодно оттенявшая собственную обыкновенность Полины. На фоне своей великолепной куртки она казалась совсем невзрачной – плоское сероватое личико, тусклые, неухоженные волосы. Только глаза у нее были живые и наполненные нечеловеческой энергией.

Она нахмурилась. Вид Романова ей не понравился.

– Вы в порядке? – спросила с беспокойством Полина. – Имейте в виду, через час у нас встреча с полковником Зыбиным, командиром части. Потом он уедет, а нам обязательно нужно его снять – исключительно колоритная фигура...

– Я помню, – вяло сказал Романов. – А что Слава, спит?

– Он бы хотел, – жестко ответила Полина. – Но я подняла его и прогнала умываться. Так сварить вам кофе?

– А, кофе! – до Романова наконец дошло, о чем его спрашивают. – Да, пожалуй. Я был бы тебе очень благодарен. Кофе – это то, что нужно. А завтракать я совсем не хочу... Кстати, м-м... У тебя не осталось чего-нибудь, м-м... В общем, мне необходимо выпить!

– Да что с вами такое сегодня? – сердито отозвалась Полина. – С утра выпить! Выпьете кофе, – она опять принялась отпирать дверь своего номера. – У меня остался кипяток...

– Полина, – вдруг спросил Романов, – вокруг нас не происходило ничего подозрительного эти дни? Ты ничего не заметила?

– Что же вокруг нас происходило подозрительного? – наморщила лоб Полина. – Дайте припомнить... Зам. ответственного редактора как-то подозрительно вел себя, когда я последний раз его видела. По-моему, нас собираются переместить в сетке на более ранний час. Помяните мое слово...

– Чепуха! – отрезал Романов. – Я этого не позволю. И вообще, я не об этом. Никто из посторонних про меня не спрашивал? Не интересовался? Может быть, справлялись, где и когда меня можно увидеть?

– Разумеется, вас спрашивали. Вас без конца спрашивают, – заявила Полина. – Все нужные контакты я занесла в ваш органайзер...

– Это я видел, – нетерпеливо сказал Романов. – Ты что, не понимаешь, о чем я спрашиваю? Мне нужно знать, не интересовался ли мною кто-нибудь совершенно чужой? Тебя ничего не насторожило?

Полина посмотрела на Романова, как на ребенка, но потом сделалась серьезной, задумалась и вдруг кивнула: