Одержимый

Ближе к вечеру того же дня чикагские сыщики уже не сомневались, что оба убийства в Бервине и это чикагское убийство — дело рук одного и того же человека. Специалисты подтвердили, что раны всем трем жертвам нанесены одним и тем же орудием, хотя они и не могли сказать точно, каким именно. Большинство считало, что убийца использовал лезвие бритвы. Частицы кожи, обнаруженные под ногтями всех трех жертв, были идентифицированы и сопоставлены: они принадлежали одному человеку. Каждая из убитых женщин потеряла очень много крови, но на месте преступления ее почти не было. Этот факт более всего озадачил чикагский департамент полиции — куда девалась кровь? А сыщики, занимавшиеся этим делом, — будь они честны друг перед другом и перед прессой, — могли бы признаться, что боятся даже думать о том, чем все это кончится.

В полночь, во время пресс-конференции, мэр Чикаго заявил, что при департаменте полиции Чикаго сформирована специальная следственная группа и что убийца будет арестован прежде, чем успеет совершить новое преступление. Он разослал официальные уведомления всем своим службам; в этих уведомлениях говорилось о том, что, если у кого-либо возникнет малейшее подозрение, он должен как можно скорее связаться с департаментом полиции Чикаго или Бервина. Для этого установлена специальная «горячая линия», ее номер будет подключен к сети утром следующего дня.

Белла, мать Элизабет Роулингс, пристально смотрела на двух малышек своей дочери, на двух внучек. Они жили все вместе в маленькой двухкомнатной квартирке, которую Элизабет снимала на свой ничтожный заработок. Что теперь будет с девочками? Я слишком стара, думала Белла, у меня не хватит ни сил, ни средств, чтобы поднять их на ноги. Где же тот добрый человек, который смог бы о них позаботиться?..

Плача, она тяжело опустилась на стул. Дети недоуменно взглянули на нее. Они играли на полу бутылочками из-под оливкового масла, строя из них небоскребы и дома для маленьких игрушечных человечков. Баба — она всегда помогала им строить. Их темные глаза смотрели удивленно, непонимающе. Они не могли понять, почему мама все никак не придет с работы и почему баба все время плачет.

Белла поднялась со стула и прошла из кухни в комнату. На телевизоре стояла фотография, на которой они были сняты все вместе. Этот снимок был сделан в Сирзе, и Элизабет выпросила его для себя. Белла вспомнила, как дочь однажды сказала:

— Когда-нибудь мои девочки станут взрослыми. У них будут свои дети. Глядя на эту фотографию, я буду вспоминать, какими они были в раннем детстве.

— Я тоже буду помнить, деточка, — прошептала Белла, поглаживая рамку фотографии.

Энн собрала все газеты, имевшиеся в квартире, и выбросила их в мусоропровод, зашелестела бумага, хлопнула крышка, и все смолкло. Она прочитала все заметки в газетах и записала телефон «горячей линии». Посмотрела все телевизионные новости, слушая, как диктор перечисляет женщин, убитых этой зимой неизвестным маньяком, которого называли Чикагским Резаком.

Было уже поздно, три часа ночи, и Энн решила отложить просмотр оставшихся фотографий до утра. Она легла в постель, желая только одного — чтобы Ник был рядом с ней, поддержал ее и убедил, что этот ужасный Чикагский Резак, которого все ищут, не Джо. Она устроилась поудобнее, закрыла глаза и попыталась отогнать мрачные мысли — надо думать о чем-нибудь приятном. Но через несколько минут Энн вновь открыла глаза и стала напряженно всматриваться в темноту спальни.

Бесполезно, подумала она, сбрасывая одеяло и поднимаясь с постели. Прошла в кухню, налила в кастрюлю молока и поставила на плиту. Пока грелось молоко, она села за кухонный стол и попыталась доказать себе, почему Джо не мог быть Резаком. У него не тот характер, думала она, он ведь очень чувствительный, мягкий, даже не грубил никогда. Когда они учились в колледже, ему досаждали мыши, но он просто не мог поставить мышеловку. Как же он может убить человека? Но, говорила она себе, ведь она знает его не со школьной скамьи.

Налив молоко в кружку, она заметила бумажку с телефоном «горячей линии». В газете было сказано, что по этому номеру можно звонить двадцать четыре часа в сутки. А что, если поднять трубку и позвонить? Но что она может сообщить? У нее нет настоящих доказательств. Сказать что-нибудь вроде этого: «Я нашла в нашей ванной окровавленный скальпель... Я думаю, что мой муж — убийца. Но сейчас мы в разводе, и я не знаю, где он находится...» Она могла бы в отместку за причиненную ей боль дать номер телефона мотеля, но Джо там уже нет. И вообще — постаралась она убедить себя — это ни к чему хорошему не приведет. Дневники? Нет, сказать о дневниках она просто не в состоянии.

Ник, думала она, о Ник, найди его поскорее!

Металлический голос зуммера в гостиной заставил ее вздрогнуть. Кружка с горячим молоком полетела на кафельный пол и разбилась вдребезги. Энн с удивлением заметила, что молоко обожгло ей ногу.

Зуммер зазвенел снова.