Одержимые

Наконец Леа обнаружила углубление в камне и опустилась в него. Подтянув ноги к животу, она положила голову на колени. С каждой минутой ей становилось все холоднее и холоднее. Затхлый воздух, пронизанный частичками каменной пыли, оседал на коже, и одежда постепенно тяжелела.

Ее глаза привыкали к темноте, а она тем временем ощупывала свою душу так, словно это была кружка, упавшая на пол. Девушка с удивлением обнаружила, что трещины оказались не настолько глубоки, как она опасалась. Очевидно, клин, вогнанный между ними решением демона и Адама убить Меган, оказался недостаточно силен, чтобы заставить ее отвернуться от него.

Внезапно из темноты вырисовался силуэт мужчины. Он бесшумно поднялся по осыпи. Леа вздрогнула — она чувствовала, что не готова к очередной перепалке. Когда он приблизился еще на шаг, лицо его обрело контуры. На них все еще лежала печать ярости, грозившая разорвать его изнутри, но вместе с тем в нем была потребность находиться рядом с Леа.

Чтобы не ослабеть окончательно, Леа пошла в наступление:

— Ничего не изменится в нашей ситуации, если ты убьешь Меган.

— Нет, правда? Мне кажется, ты кое-что упускаешь: ты видела Коллекционера, у него в буквальном смысле слова время убегает между пальцами. Хотя в тебе кроется решение проблемы, но с уничтожением Акиноры теперь невозможно быстро вырвать у тебя твою тайну. На самом деле ты для него представляешь столь же малый интерес, как и Меган. Иначе, зачем бы он запер тебя вместе со мной здесь, внизу? Охотник и добыча — тигр и котенок.

— Этого я не понимаю…

Адам резко расхохотался, скрестив на груди руки, словно пытался, таким образом, не дать себе рассыпаться.

— Действительно не понимаешь? Он знает, что здесь, внизу, я рано или поздно устрою ему увлекательное шоу. Демон жаждет крови, а еще он жаждет вселиться в тебя. Ты ведь сама только что ощутила толику его власти. Сколько ты сможешь сопротивляться ему? А когда я сломаюсь, как я поступлю: выпью чашу до дна или зароню в тебя семя? Не знаю, что будет хуже для меня… Жертва, которую Меган принесет за свое предательство, могла бы стать для тебя чем-то вроде отсрочки.

— Почему ты говоришь «могла бы»?

Адам обеспокоенно сдвинул брови, а потом подошел к ней вплотную.

— Пить кровь, бегущую по пульсирующему телу, — это всегда богослужение у ног демона. Ему приносят жертву, поют его песнь. Становятся его алтарем, с которого он может радоваться всем сердцем. Бессмертный, непобедимый. Обычно я отказываюсь от этой службы…

Он остановился, затем, поколебавшись, вытянул вперед руку. Кончики его пальцев мягко прошлись по щеке Леа, коснулись ее губ. Но уже в следующий миг он убрал руку, холодно посмотрел ей в глаза, и Леа опустила взгляд.

— Я убью Меган, Леа. Что случится потом, я сказать тебе не могу.

25 Темно-красный

— Время кормежки!

— Привет, Адальберт, — сказал Адам, не отводя взгляда от потрясенного лица Леа.

— Послушай, друг мой, — громко скомандовал Адальберт, ступая вместе с Меган на уступ. Коллекционер снова занял место в режиссерском кресле. — Когда мы опустим лифт, ты должен держаться от него подальше. Лучше всего будет, если ты останешься там, где стоишь сейчас. Это в твоих собственных интересах. Потому что, насколько мне известно, ты любишь немного поиграть со своей жертвой, прежде чем прикончить ее. Но если ты сделаешь какое-либо необдуманное движение, Рандольф просто-напросто обрежет канат, и на ужин у тебя будет каша-размазня.

Адам слегка поклонился, одной рукой удерживая Леа за шею, а другой — за руку. На краткий миг его губы коснулись ее губ, такое мягкое, мимолетное касание — прекрасное и душераздирающее одновременно, — что у нее на глаза навернулись жгучие слезы. Это было прощание. Она хотела попросить его остаться, держать ее — вместо того чтобы идти туда, куда она за ним последовать не могла. Она хотела схватить его, остановить. Но когда он отвернулся, она осталась стоять, тихо плача, а сердце гулко стучало в ушах. Тыльной стороной ладони она коснулась осиротевших губ, а в душе тем временем поднималась грозившая смести все на своем пути буря.

— Знаешь, Адальберт, я тут немного подумал. Вы с Коллекционером такая странная парочка… — Адам выбрал тон светской беседы, неторопливо приближаясь к уступу, с которого на лифте только что спустили Меган. — Сколько времени вы вдвоем уже творите эти безобразия? Если сложить два и два, неизбежно придешь к вопросу о том, в какой клетке содержится Этьен Каррьер. Честно говоря, мне довольно интересно. У тебя нет желания рассказать мне об этом, а, Адальберт?

Адальберт засопел настолько громко, что по пещере пошло эхо.

— От Этьена Каррьера осталась всего лишь пара косточек, плавающих в соляной кислоте, как тебе известно. А что, тебя все еще мучит совесть?

— Ну, если ты так думаешь. Меня только удивляет, что твой новый господин оставил тебя у себя в услужении после того, как ты столь оригинальным образом избавился от своего старого господина.