Одержимые Зоной

Кайман вытащил один длинный стержень, разломил пополам. Яркий белый свет заставил сталкера и девушку зажмуриться. Проморгавшись, Кайман отдал половину люминесцентного стержня Мышке, а свою половину поднял повыше и осмотрелся.

В верхней части стены, справа от завала была сделана надпись. Неровные буквы, процарапанные в старом бетоне обломком кирпича, гласили:

«Здесь покоятся сталкеры Татьяна и Сергей Пономаренко».

40 Мышка, подвал заводского корпуса

Девушку охватило чувство нереальности происходящего. Она смотрела на свою фамилию в сочетании с именами родителей, нацарапанными на стене, и не могла поверить тому, что видит.

Мама? Папа?

Они были здесь, пробирались по этим самым коридорам, искали артефакты, отбивались от бюреров или других тварей… Такие, какими она их помнит, — молодые, весёлые, живые…

И здесь же они погибли, когда выброс двенадцатого года встряхнул Зону до самых печёнок. Что с ними случилось?

Кажется, последний вопрос Мышка произнесла вслух. Потому что Кайман на него ответил:

— Вероятнее всего, Мышонок, их накрыло аномалией. Во время того выброса в Зоне такой адский суп кипел, страшно подумать. Возникла какая-нибудь «электра» прямо у них под ногами, ну и… сама понимаешь. Хотя это лишь моё предположение. Точнее может сказать только Везунчик.

Девушка нахмурилась.

— Везунчик? Что-то я тебя не пойму… А, погоди! Ты хочешь сказать, что он нашёл здесь их тела и…

— И устроил завал, — утвердительно кивнул Кайман. — Похоронил их на месте гибели. Теперь никто не разберёт эту груду.

— Да как он посмел! — Мышка в ярости топнула ногой. — Зачем? Какое его дело?!

— Ну, Мышонок…

Сталкер перехватил девушку, привычно обнял.

— Скажи Тиму спасибо, — серьёзно сказал он. — Разве ты хотела увидеть останки своих родителей, наполовину обугленные «жаркой» или растворённые «студнем»? Подумай хорошенько.

— Нет, — Мышка помотала головой. — Лучше я их буду помнить живыми…

И она неожиданно для себя заплакала, уткнувшись Кайману в живот.

— Кайманчик, — всхлипнула она, — а фотография откуда? Ну, на ПДА? И где сам мамин медальон?

— Вот и я задаю себе вопрос за вопросом, — медленно сказал сталкер. — И ответы вроде есть, а результат в целом не сходится. Чего-то я недопонимаю. Фотография на ПДА — это Везунчик на камеру снял и слил в наладонник. Я ж говорил тебе, что у него девайс не простой, навороченный? Научники с Янтаря модифицировали, когда подрядили Тима сделать серию снимков — «мутанты вблизи»… Камеру потом ему оставили как бонус.

— Что значит — «мутанты вблизи»? — удивилась Мышка. — Они его на куски рвут, а он для науки фотки снимает — так, что ли?

— Нет, их как раз интересовали твари в спокойном состоянии, — пояснил Кайман. — Понимаешь, Тима ведь за что Везунчиком прозвали? Он может к мутанту вплотную подобраться, а тот и не почешется. Ну, не каждый раз так получается, конечно. Но я сам видел. И с аномалиями у него бывали случаи, от верной смерти спасался… Ну так вот, каким образом на ПДА попала фотка, я как раз понимаю. Я не понимаю — зачем?

— Что — зачем?

Мышка отлипла от Каймана, подошла к стене с надписью и задумчиво потрогала буквы. Раскрошившиеся осколки кирпича, которыми Везунчик писал, валялись тут же на полу.

— Зачем он переснял фотографию? — начал перечислять сталкер. — Это раз. Два — зачем он сразу после находки сорвался из Зоны? Написал мне невнятную мессагу, что отправляется на поиски родственников…

— Совсем как я, — грустно усмехнулась Мышка. — Только наоборот. Я приехала в Зону искать брата, а Везунчик уехал из Зоны разыскивать свою родню. Везет тебе, Кайман, на напарников! И знаешь, что? Если бы не возраст, и если бы не то, что его родители известны, впору решить, что Везунчик и есть Матвейка. Больно уж часто мы в поисках Матвейки натыкались на него!

— А, так ты ж не знаешь! — Кайман хлопнул себя по лбу. — Ну точно, это я без тебя с Никитой и Кариной разговаривал. Везунчик — приёмный сын! Семейная пара из затерянной деревни — те самые Лымари, которых потом прикончила химера, — усыновили его совсем маленьким.

— Приёмный?!

Девушка потрясённо уставилась на Каймана.

— Ох ни фига ж себе! Приёмный сын! А тогда, тогда получается… — Она запнулась. — Вот чёрт! Ничего не получается. Потому что ему двадцать лет, а никак не четырнадцать.

— У тебя случайно не было второго брата? — хмыкнул сталкер. — Старшего?

Мышка сердито ткнула его кулаком в плечо.

— Тоже мне шуточки!

Кайман зашипел от боли. Плечо оказалось тем самым, которое задел брошенный бюрером сейф.

— Ой, извини! — всполошилась девушка. — Больно? Ну прости, я не подумала.

— Больно, — проворчал сталкер. — Да ладно, переживу. В общем, Мышонок, нужно поговорить с Везунчиком. Только он сам может наверняка сказать, какая чернобыльская муха его укусила, что он схватил фотку твоей семьи и отправился искать своих родственников. Ну, про брата это я неудачно спросил, но, может, двоюродный? Или ещё какая-нибудь родня? Какая-то связь должна быть.

— Согласна, — твёрдо сказала Мышка. — Надо поговорить с Везунчиком. И побыстрее. Но ты же не знаешь, где он!