Одержимые (сборник)

Но я все это подметил с такой тонкостью, что доктор должен быть доволен мною. Я тоже доволен собою, потому что в конце концов вся эта история оказалась для меня весьма лестной. Вечером, после ужина, я отправился в ее комнату, взял камень, вернулся в столовую и уселся в свое кресло. Когда она вошла, чтобы убрать со стола, я быстро отложил в сторону газету, взял тарелку и налил свежего масла на камень. Эффект вышел необыкновенный. Трах! Поднос опять упал: это, кажется, ее специальность в таких случаях... Слава Богу, на этот раз он был пуст. Я кивнул ей, чтобы она не шумела, и сказал совершенно спокойно:

- Пятница. Ему нужно сегодня сделать свежую ванну!

- Вы будете его спрашивать? - прошептала она.

- Конечно!

- Обо мне?

- Быть может.

Это оказалось очень кстати: я получил теперь возможность выпытать у нее ее тайну. Я сделал ей знак, чтобы она вышла и затворила за собой дверь. Она исполнила это, но я прекрасно понял, что она стояла за дверью и подслушивала. И я заставил моего бога стучать напропалую. Он прыгал на своей тарелке, так что весело было смотреть. Его стук-стук! смешивались со вздохами Аделаиды, доносившимися из-за двери.

В тот момент, когда я дал ему передышку и поставил тарелку на стол, Аделаида проскользнула в комнату.

- Что он сказал? - спросила она.

- Да, черт его знает, что он сказал. Он только постучал и больше ничего.

- Что он сказал? - настаивала она. - Да? Или нет?

- Да! - сказал я наудачу.

Она радостно воскликнула:

- Petit moune? Petit moune? (маленький ребенок)

- Разумеется, petit moune! - подтвердил я.

Она закружилась по комнате, танцуя и прыгая.

- О, какой он добрый, какой он добрый, бог грома! Мне он сказал то же самое. Теперь он должен исполнить это, потому что он обещал это два раза в день.

Вдруг она снова стала серьезной.

- А что он сказал: мальчик или девочка?

- Мальчик! - ответил я.

Тогда она упала передо мной на колени, плакала и стонала и рыдала от радости.

- Ах, наконец, наконец!

28 сентября

Я знаю, что Аделаида уже давно любит меня и ничего так страстно не желает, как только иметь от меня "petit moune". Она завидует всем девушкам, у которых есть на дворе дети, и я думаю, что она очень охотно выцарапала бы им глаза. Из этого же проистекает и прекрасный уход за стучащим богом. Сегодня вечером она была восхитительна. У меня еще никогда не было такой милой негритянской девушки. Мне кажется, что я самом деле люблю ее и что касается меня, то с моей стороны сделано все, чтобы исполнить ее маленькое желание...

6 октября

Это совершенный скандал, что я, порядочный и обстоятельный купец, не вел книг относительно того, что было мною внесено в дело улучшения низшей расы в здешней прекрасной стране. По-видимому, я слишком низко оценив свои культурные заслуги в этом отношении. Сегодня я вздумал восстановить статистику; это оказалось нетрудно. Дело в том, что у меня на большом пальце имеется три сустава, и это отличие, по-видимому, передается по наследству. Итак, тот, здесь в городе бегает с тремя суставами на большом пальце тот, несомненно, мой потомок. Я сделал забавное открытие по поводу маленького Леона: я всегда считал этого мулатского юношу за свой отпрыск, да и его мама клялась мне в этом, между тем у него только два сустава на большом пальце Стало быть, тут что-то не так... Я подозреваю прекрасного Христиана, одного из офицеров Гамбург-Американской линии: очевидно, он поднадул меня. Я установил также, что из мои потомков недостает здесь в городе в настоящее время не менее четырех сорванцов. Надо полагать, что они убежали куда-нибудь уже несколько лет тому назад. Никто не мог дать мне никаких точных указаний относительно их. Впрочем, я к этому совершенно равнодушен.

24 октября

Стучащий бог предсказал верно: Аделаида чувствует себя матерью и питает ко мне необыкновенную нежность, слегка даже надоедливую. Ее гордость и ее радость действуют заразительно: никогда в жизни я не заботился о возникновении и росте будущих граждан мира, а теперь, я не хочу лгать, я питаю явный интерес к этому. К этому присоединяются также все более близкие отношения, в которые я вступаю с Аделаидой. Конечно, дело не обойдется без некоторого упорства и мешканья, без уговариваний и нежностей, прежде чем я войду в полное доверие к ней. Эти черные умеют молчать, когда хотят... Того, чего они не хотят сказать, нельзя добиться от них, если бы даже тянули их за язык раскаленными щипцами.

Но возникло еще одно исключительно счастливое обстоятельство, которое дает мне в руки средство заставить ее сбросить последнюю маску.