Одержимые оборотнем

Кирпичные стены исчезли и превратились в один сплошной камень, он же был и под ногами, а потолок оказался спускающимся все ниже сводом. Согнувшись идти было неудобно, поэтому Майра, пачкая светлые спортивные брюки, опустилась на четвереньки. Зажатый в руке фонарик причинял неудобства, но кое-как она доползла до конца туннеля и, оказавшись в небольшой пещере, смогла выпрямиться. Здесь было так же темно. Пережидающие день и повисшие на потолке летучие мыши, испугавшись света фонарика, сорвались и, шумно хлопая крыльями, скрылись во мраке. Майре показалось, что чуть дальше непроглядная чернота рассеивалась, даже почудилось дуновение свежего воздуха, и направилась туда. Она попала еще в один небольшой коридорчик. Несколько раз резко повернув, он вывел путешественницу в свету.

Майра стояла на самом краю обрыва. Из-под ног, небольшими, зелеными с серыми проплешинами уступами убегал горный склон, у его подножия белой пенной лентой извивалась говорливая речка. «Как же Сахель смог здесь спуститься с двумя маленькими детьми?» – подумала Майра, обводя взглядом простирающиеся вдаль холмы и перемежающие их низины. Порыв прохладного ветра, принеся свежий запах леса и трав, разметал ее волосы и отвлек от размышлений. Глаза Майры загорелись предвкушением, и, развернувшись, она поспешила вернуться в гостиную, к оставленному там слуге.

– Дочка, где же тебя так угораздило? – всплеснул руками Сахель, когда из темноты коридора показалась чумазая, но сияющая улыбкой Майра.

– Там такая грязь! Но я нашла выход! А что за странная комната с кушеткой? – положив фонарик на полку, она, убирая волосы от лица, провела ладонями по щекам, пачкая их пылью и сажей.

– Она служила вашим родителям своеобразной больницей, когда надо было отлежаться и залечить полученные раны. Дочка, зачем ты туда пошла? Что мы скажем Ранбиру?

– Тогда, тем более надо привести ее в порядок, – под нос пробормотала Майра, – с планами брата, точно пригодится. А ему мы ничего не скажем, – заявила она, развязывая кожаный шнурок на шее.

– Дочка, не делай этого! – воскликнул Сахель, вытягивая руку в непроизвольном жесте протеста, но зрачки молодой хозяйки сузились и стали вертикальными.

Майра чувствовала невероятную легкость, будто с груди сняли гранитный камень. Движения стали плавными и текучими – несдерживаемый амулетом зверь рвался на свободу и пытался полностью завладеть сознанием. Майра изо всех сил старалась сдержать его, до тех пор, пока не останется одна.

– Подержи у себя, пока я не вернусь, – вкладывая переливающийся камень в смуглую морщинистую руку, попросила она.

– А если не сможешь вернуться? Что я скажу твоему брату?

– Смогу! Я смогу сохранить контроль! – уже скрываясь в коридоре, крикнула Майра.

Она бежала к найденной комнате во весь дух, ступая мягко и как-то невесомо. Обретенное зрение помогало видеть в темноте, поэтому Майра легко нашла комнату и поспешно начала раздеваться. Когда тренировочные брюки упали на каменный пол, рядом с ними уже стояла пантера, сливаясь с окружающей темнотой и блестя отражающими малейшие лучи света глазами.

Неслышно ступая широкими, с мягкими подушками лапами и едва не касаясь пола сильным хвостом, пантера двинулась по знакомому коридору к выходу.

***

Разъяренная вмешательством брата Абхилаша на бешеной скорости въехала во двор особняка и резко затормозила у входа. Захлопнув дверь, она вбежала в дом и, нервно сжимая руки, стала расхаживать по гостиной в ожидании Маниша. Братья были кто на работе, кто на учебе, отец – на деловой встрече, и никто не мешал девушке срывать дурное настроение – противоречивые приказы, ругательства и наказания градом сыпались на головы оробевшей прислуги, и никто из них не осмелился бы пожаловаться хозяину на единственную и любимую дочку.

Вскоре приехал и брат.

– Кто тебя просил вмешиваться? – накинулась Абхилаша, едва он вошел.

– Абхи, ты вела себя неприлично, – ответил Маниш. – Подумай, в каком свете выставляешь нашу семью перед новенькой, ведь она не сделала тебе ничего плохого.

– Ты не понимаешь! – она обнажила зубы в жестоком оскале, а в зеленовато-карих глазах сверкала злость. – Ты не чувствовал, что чувствовала я. Ты не чувствовал этот запах блохастой кошки! Я еле сдержалась, чтобы не придушить ее. Уверена, что она одна из них, и чем быстрее мы расправимся с ними, тем будет лучше для всех.

– Предоставь это решать отцу, – Маниш взял из рук слуги чашку чая и с удовольствием принюхался к аромату имбиря и гвоздики. – Если она действительно та, кем ты ее считаешь, тем более не стоит обострять отношения и настраивать против себя.

– Я не могу находиться рядом с ней, – прищурившись, процедила сквозь зубки Абхи.

– Так не находись, обходи стороной, – Маниш пожал плечами и отхлебнул обжигающий напиток. – Дружеским отношением можно достичь намного большего, чем неприкрытой агрессией. Заступившись сегодня, я получил возможность проводить ее до дома.

– Ты знаешь где она живет? – Абхи резко обернулась, а в глазах сверкнул неподдельный интерес.