Одержимые 2

— Исторически сложилось, что на Офилии клан — основная структурная единица. Так проще. Например, нашему клану, — Гриналина глубоко вздохнула, но нашла силы продолжить. — Принадлежит определенная территория вокруг города. Всего к нему приписано около тридцати кланов. Кто-то фермеры, кто-то строители и тому подобное.

— А воины?

— Воины рядом с хорошими порталами.

Мда. Реально не понятно, как они выжили. Хотя, если прикинуть по количеству стартовых порталов и расстоянию между ними, то получается, что размер государства Проникланд примерно триста пятьдесят на триста пятьдесят километров (если предположить, что оно квадратное). По меркам России ни о чем.

Хотелось еще выяснить хоть базовую информацию о соседних государствах, особенно о том, с которым идут терки, но было жалко тратить на это время, да и почти наверняка «представители двора» как-то этой темы коснутся. Хотя еще одно уточнить нужно, а то прям свербит.

— Немного не по теме вопрос.

— Да?

— А одержимые где? Вы всех перебили?

— Их невозможно перебить, — грустно усмехнулась Гриналина. — Система делает все, чтобы их количество держалось более-менее постоянным, причем тяги к сохранению разумных видов у нее не замечено.

— У вас есть общее повышение уровней и понижение нормальности?

— Оно у всех есть. До десятого понижается часто. Потом все реже. После двадцатого раз в месяц. После двадцать пятого раз в три. После тридцатого раз в год. С учетом того, что средняя нормальность моего народа два...

— В смысле два? У нас меньше.

— У всех рас по-разному, у нас в среднем два, у гномов один, у орков чуть меньше ноля. Общая цифра только минус два, когда представитель любой расы становится одержимым.

— Ясно (и странно осознавать то, что средняя нормальность людей, лишь не многим выше орков), продолжай, пожалуйста.

— Так вот, из-за понижения нормальности мы уже особо не страдаем, но система постоянно запускает, скажем так, мероприятия, направленные на восстановления числа одержимых.

— Какие?

— Да самые разные. То воскресит всех убитых за последние сутки, то наделит их свойством размножения, например, через укус разумного существа или просто делением. Кстати, после пятнадцатого уровня они очень опасно мутируют, у них появляется что-то вроде своих особенностей.

— Охренеть, — Колян почесал заросший подбородок. — Так почему мы их не встречаем-то?

— Да я говорю... Мы уже шутим тут — королевства имеют свою шкалу характеристик, и у нашего удача максимальная. Разбежались все по соседям. Будто бы пугает их тут что-то, или там притягивает. У нас вот уже два года постоянный серьезный приток населения из-за беженцев из соседних стран.

— Такая штука может вызвать зависть.

— И вызывает, но пока королеве удается решать вопросы.

— С этим ясно! А вот еще что хотел спросить. Я так понимаю, вы тут сорокового уровня в среднем?

— Не совсем. Фермеры тридцатые-тридцать пятые. Мы с Пирой сорок вторые. Столичные воины пятьдесят плюс.

— А самый топчик какой?

— Кто?

— Самый крутой воин.

— Шестьдесят второй.

Ага! Шестьдесят второй за шесть лет. Не особо впечатляет так-то. Или разрывы между уровнями потом становятся астрономическими, или они тут криворукие все. Я таким планировал стать уже в этом году.

— Вообще самый крутой в мирах какой?

— Да кто ж знает. Говорят, есть больше сотого.

Мда. Что-то пока цифры не бьются. Ладно, будем разбираться.

— Хорошо, большое спасибо тебе за ответы — я встал, и чтобы разогнать кровь, сделал пару махов руками и ногами. — Ну что, собираем лут и в дорогу?

— Конечно.

Все оказалось не так просто, и ближайшие полчаса прошли с достаточно интенсивными физическими нагрузками. Мы выбегали, хватали фиолетовые награды, а потом отступали в нашу «нору», и минут по десять выполняли упражнение «копье в клыкастую харю — на!».

Наконец плотность монстров упала, и мы могли собирать добычу без постыдного отступления. Разумеется, мы не оставили ничего, и не поленились зайти в здание, где раньше жил босс, и там тоже все собрать. Очень помогало расширенное после двадцатого уровня хранилище и системные вместительные рюкзаки. Награды мы не открывали — в таком виде их помещалось по три штуки в ячейку.

— Какой у вас сейчас курс обмена фиолетовой вещи на зелье маны?— как бы между делом и разве что не зевая, задала важнейший для офилийцев вопрос Гриналина.

— У нас пока нет рынка, — ответил я, и тут же усомнился в своих словах.

Где-то, и возможно совсем недалеко уже наверняка что-то образовывается, и надо срочно на эти рынки выходить. Пока уникальные шмотки большая редкость — зато бутылки есть у всех. Купить их там, продать здесь... Мда, надо срочно назначать барыг!

— Мы закончили. Пойдем?

— Куда? — синие лицо выражало что-то очень похожее на удивление.

— К Пиренеле.

— А! Ты это так называешь! Пойдем!

Гриналина извлекла на свет очередное устройство, быстренько (четыре руки — это не шутки) установила его и активировала. Прямо посреди улицы открылся новый портал. Понятно. Как говорил мой отец — лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

— Я так понимаю, эти штуки ману не тратят?