Одержимые

— Ми-и-ишка! — удивленно протянул Саня.

— Э-э-э? Что надо то тебе? — Мишкин голос даже будто протрезвел.

— Мишка! — еще громче завопил Саня. — Ты ли это?

— Э-э-э? Ты чего? — немного заикаясь проблеял Мишка, гадая, не сбежать ли.

— Мишка! Да тебя же мне сам бог послал! Ты же на гитаре играешь. Ты самый всамделишный музыкант. А я как раз музыкантов собирался искать, как приеду в столицу, — выпрямившись на табурете, Саня зажевал последний пельмень. — Так а представляешь, мне же там сначала надо было бы устроиться где, квартирку снять или комнату. Работу тоже надо найти. А потом еще связи и знакомства заводить. Ну не по объявлению же музыкантов искать. А тут ты, да еще с жильем. Не столица конечно. Но можно же потом всем вместе уехать.

Саня строчил как из пулемета, да так, будто и не был пьян. Мишка же так сильно протрезветь не успел, и поэтому понимал едва ли половину.

— Так, что мы имеем? Певец, композитор и поэт у нас есть, он же лицо группы, лидер и все такое. То есть это я. Треки тоже я могу сводить при надобности. Первое время. Гитарист тоже есть. Ну это же уже замечательно. Если что пока и под одну гитару можно петь. А я могу подыграть одним пальцем на синтезаторе. Стоп! У нас же есть Карина! Ура!

Саня вскочил и принялся скакать по кухоньке, лихо выделывая коленца.

— Мы на Карину наденем платьице покороче, чулочки. Для разнообразия купим ей кливитару. И все мужики наши!

Мишка не осмелился напоминать Сане, что все это уже было. В частности то, что он — Мишка, был у него в группе гитаристом, а Карина была клавишницей в короткой юбочке и чулочках. Разве что без клавитары.

— Знаешь. У меня уже есть стихи и музыка для пары десятков песен. Разыграемся, порепетируем и выберем из них три-четыре. Запишем как следует и выпустим демо! А там уж никакая столица перед нами не устоит. Начнем конечно с малого, но я уверен, вскоре мы будем собирать самые большие площадки, мотаясь по городам и заграницам.

Мишке описанная картина понравилась, и он даже пожалел, что не брал гитару в руки уже пару лет. С тех самых пор, когда Саня уехал и бросил их. Они тогда все втроем, ну и с другими товарищами, отучившись в культпросветучилище и уже даже работая по специальности, жили в одной общаге, а на общей кухне, которую по назначению давно никто не использовал, частенько репетировали. Неплохое было время. Ровно до тех пор, пока Саня не сбежал от них.

Мишка даже замечтался, а так как градусов по его крови гуляло немало, видения эти казались вполне вещественными и очень даже приятными.

— Все, решено! — выдал Саня и сел на жалобно скрипнувшую табуретку. — Сейчас же идем к Карине. Ты кстати знаешь, где она живет?

— Знаю, — тяжело вздохнув ответил Мишка. — Тут недалеко. Только поздно уже, — и он глянул на часы, стоящие на холодильнике. Времени на них значилось без малого семь утра. — Ну то есть рано еще. Каринка раньше одиннадцати не встает, если у нее выходной. А если рабочий день, так раньше семи вечера ее дома не бывает. Да и то лучше звонить предварительно.

Саня приуныл поначалу, но потом встрепенулся.

— Ну тогда у нас есть время все хорошенько спланировать.

— За это надо выпить! — выдал Мишка, торопливо разливая остатки непонятно какой по счету бутылки.

Чокнувшись, они молча выпили. Далее Саня больше не молчал ни разу.

— Значит так, — начал он, закусывая половинкой луковицы. — Здесь у тебя тесновато, так что надо будет найти более подходящее место для репетиций. Гараж какой-нибудь. Да и для жилья бы чего попростонее. Но это потом. Для начала и тут можно пару раз репетнуть. А там посмотрим. Эх. Работу надо будет искать. Без денег пока никак. Но там потом придумаем что да как. Вот все вместе соберемся и решим. Эх. Точно рановато идти? Может в одиннадцать пойдем, если она в это время встает?

— Давай в одиннадцать, — согласился Мишка, понимая, что Саня отрицательного ответа попросту не услышит. — За это надо выпить, — и они чокнулись.

Когда Саня оторвал голову от стола и разлепил веки, было темно. И холодно. А еще шея болела так, будто голову Сане отрубили тупым топором, потом пришили грубой ниткой, а чтобы скрепить позвонки, воткнули в темечко длинный металлический костыль. А в рот будто бы затолкали грязный носок. Очень грязный.

Рядом послышался резкий всхрап и Саня, вздрогнув, упал на пол.

— А? Что? Где? — испуганно пробормотал Мишка, озираясь по сторонам. — Блин, чего холодрыга-то такая?

А все просто. Дело было к ночи уже. Они с Саней заснули прямо за столом и проспали весь день. А утлая квартирка к этому времени и так успела бы выстыть, так еще и задвижка на трубе не была закрыта. В общем, разве что лед в чайных чашках не образовался. Впрочем, чай никто и не пил, а водки в рюмках не осталось.

Мишка бодро вскочил на ноги и прямо в своих лакированных туфлях рванул на улицу. Разве что надел на себя какую-то рванину. Саня не разглядел, что именно. Через пару минут Мишка вернулся с огромной охапкой березовых дров и в снегу, и принялся растапливать печь.