Одержимые

— Конечно, хочешь! — ответила она, отводя в сторону его палец. — Это ведь даже не обсуждается. Я злюсь оттого, что ты делаешь из этого трагедию. Если ты мне сейчас собираешься рассказать, что не чувствуешь ко мне достаточно влечения, то я выцарапаю тебе глаза. Придумай что-нибудь получше. Например, что ты не способен на эрекцию, потому что у тебя ее не было с тех пор, как в тебя вселился демон. Там же было что-то такое, что-то о том, чтобы «восстановить первоначальное состояние»?

К немалому возмущению Леа, Адам рассмеялся.

— Итак, вместо того чтобы соблазнить меня по всем правилам, ты решила меня унизить. Чем именно я заслужил такое обращение?

— Тем, что ты с ног до головы — тупой подхалим, — прошипела Леа. Ее сводило с ума то, что он развлекался и не хотел серьезно отнестись к ее раздражению. — Ты определяешь все правила, а я должна строить из себя примерную девочку, и баста! Мне только и остается-то, что молиться да надеяться, что в один прекрасный день ты все-таки признаешь, что испытываешь ко мне влечение.

— Ты все совершенно неправильно понимаешь…

Но Леа уже слишком сильно вошла в раж, чтобы позволить себя перебить.

— Нет, все я правильно понимаю. Только не знаю вот, как сломить твое сопротивление, которым ты так гордишься. Тот, кто окажется достаточно сильным, чтобы оказать сопротивление демону, вряд ли позволит своему своенравному сердцу командовать собой, не правда ли, Адам? А если я осмелюсь подойти к тебе слишком близко, ты тут же оттолкнешь меня. Я ведь всего лишь комнатная собачка, которой дозволено сопровождать тебя на прогулках. Сидеть, Леа! Фу, Леа! До сих пор игра была замечательная. Но мне постепенно начинает надоедать твоя вечная демонстрация силы…

— Леа… — Адам пытался остановить ее.

— Хватит постоянно перебивать меня, и немедленно прекрати это свое «Леа». Ты что думаешь, кто перед тобой?

Адам озорно рассмеялся.

— Женщина в прозрачном белье, читающая проповедь своему любовнику за то, что он не слушается? — При этом он окинул ее с головы до ног двусмысленным взглядом.

Леа готова была ко всему, но то, что ее возмущение считается веселым развлечением, оказалось для нее уж слишком. Она в ярости распахнула двери, вытянула руку, указывая на темную лестницу, и хрипло сказала:

— Вон!

Адам поднял руки, призывая ее к спокойствию, и закусил нижнюю губу, пытаясь сдержаться и не расхохотаться, но получилось плохо.

— Ну же, успокойся, пожалуйста, — произнес он тоном, фантастически гармонировавшим с его низким грудным голосом.

К своему ужасу, она почувствовала, как каждая клеточка ее тела отозвалась на него. «Подними белый флаг и сдавайся!» — кричало все в ней.

Адам гипнотизировал Леа взглядом. «Должно быть, этот взгляд — подарок демона», — подумала она, невольно начиная улыбаться Адаму. Ни один нормальный мужчина не может вызвать такой реакции просто оттого, что на него смотрят — сопротивлялась человеческая воля к жизни. Тот, кто обладает подобной силой, может потребовать от собеседника все что угодно. «Например, чтобы он склонил голову набок, чтобы удобнее было кусать», — вмешался в мысли Леа голос, обладающий черным юмором.

И она тут же опомнилась.

Адам приблизился к ней на шаг и протянул руку, чтобы коснуться ее обнаженного плеча, но она ударила его по руке. «Забудь о достоинстве, — думала она. — Если этот подонок немедленно не уйдет из моей квартиры по доброй воле, я его вышвырну, и не важно, насколько глупо я буду при этом выглядеть». Ярость придала бы ей сил достаточно для того, чтобы пронести Адама все четыре этажа вниз по лестнице.

Похоже, Адаму пришло в голову нечто подобное, потому что он слегка отшатнулся.

— Вон! — повторила Леа еще раз дрожащим от негодования голосом.

Адам сокрушенно склонил голову, но его выдала ухмылка.

— Я вернусь через пару дней, когда ты немного успокоишься, — заявил он, выходя за порог. Там он ненадолго замер, словно борясь сам с собой, и подчеркнуто вежливо произнес:

— Могу я высказать еще одну просьбу?

Леа уже схватилась было за дверную ручку, и костяшки ее пальцев побелели от напряжения — стольких сил стоило ей сдержаться и не хлопнуть ему дверью прямо по лицу. Она глубоко вздохнула, с достоинством выпрямилась и подняла подбородок. Адам изо всех сил старался делать вид, что ему стыдно. Но, увидев его сверкающие от удовольствия глаза, она пожалела, что дверь все еще открыта.

— Не выбрасывай это белье, — с просительным выражением лица произнес он, прежде чем дверь со всего размаху захлопнулась, и петли дрожали еще несколько секунд спустя.

На лакированной поверхности образовалась трещина, и Леа недоверчиво уставилась на нее. Ей показалось, что там, за дверью, смеется Адам. Смехом облегчения, какого раньше она не слышала от него никогда. При других обстоятельствах она наверняка пришла бы в восторг и не желала бы ничего иного, кроме как видеть его лицо и радоваться вместе с ним. Но сейчас у нее было такое настроение, что она с удовольствием заехала бы ему бейсбольной битой.