Одержимость (СИ)

Намджун красивее никого в своей жизни не видел. Пак Чимин сногсшибательно красив. Он сидит на полу, прижимая к груди колени, у него размазанный на веках карандаш, обкусанные от нервов и полыхающие алым огнём губы, обтянутые кожей роскошные бедра, а самое притягательное это выглядывающие из-под чёрной футболки молочные ключицы. Намджун скрежет своих же зубов слышит, в кулаки ладони сжимает, лишь бы не сорваться. Но срывается. Потому что Пак Чимин блядски красив и смотрит снизу-вверх, как самая дорогая проститутка города — Намджун не железный.

Намджун трахает его там же, в своём кабинете, на своём кожаном диване. Чимин чувствует себя героем порно ролика, которых обычно боссы на таких же чёрных кожаных диванах имеют, но Пак не отказывает: сам ноги разводит, сам притягивает, сам насаживается. Ногтями кожаную обивку раздирает, зубами рвёт, пока Намджун его лицом в диван вжимает и на свой член натягивает. Чимин хрипит, отчаянно губами воздух ловит и сильнее выгибается, подставляется, позволяет Киму вертеть его, как только тот пожелает. Похоть разум туманит, вытесняет из головы все мысли и цели — оставляет два раскалённых тела, обжигающих друг друга на диване. От напора и жара Намджуна у Чимина вся кожа будто волдырями покрывается, но эта пытка такая сладкая, такая безумная, он сам всё равно тянется, снова и снова возвращается, молит ни отпускать, ни отходить, не оставлять.

В клуб к Ви Пак не возвращается. Шофёр Намджуна увозит его домой с горящими от стыда щёками, с приятной ломотой в костях и вымотанного длительным секс марафоном.

С понедельника в офисе всё как обычно, будто не на этот стол день назад Намджун его усадил и впервые поцеловал, будто не в этот кабинет он перенёс его после и трахал ни на этом диване. Чимин весь день взгляда с пола не поднимает, стоит глянуть на мебель, и он себя отдающегося Намджуну видит.

Чимин отгоняет ненужные сейчас воспоминания, возвращает внимание к бумагам и вздрагивает от букета нарциссов, словно с неба упавших на стол. Пак поднимает глаза и понимает, что это вовсе не божий промысел — напротив стола скорее стоит правая рука Сатаны, если не он сам, иначе как объяснить то, что Чимин рядом с Хосоком будто раскалённых углей наглотался, они застряли поперёк горла, обжигают.

— Это тебе, — говорит Хосок с усмешкой.

— Я тебе что, девчонка какая-то? — возмущается Пак.

— Успокойся, я просто люблю нарциссы, а ты похож на них, — Хосок кладёт руки на стол и приближает лицо к парню. — Такой же беленький, вкусно пахнущий.

— Ты психопат, — бурчит Чимин и впервые цепляет взглядом, выглядывающую татуировку на запястье Чона.

— Тату ассасинов? — удивленно спрашивает его Пак. — Ты что типа ассасин? — нервно смеётся парень.

— Знаешь парней с татухами как у зеков? Думаешь, они сидели? Неа, — цокает языком Хосок. — Вот и я повыебываться люблю, набил татуху ассасинов. Только странно, откуда ты рисунок знаешь.

— Мой друг тату-мастер, я, когда у него сижу, альбом эскизов листаю, — пожимает плечами Пак и встаёт на ноги, заметив вышедшего в приемную Намджуна.

Тот просит у секретаря кофе и зовёт Хосока внутрь.

Чимин кладёт цветы в вазочку и возвращается к работе. Вечером того же дня Намджун высылает за ним машину со словами, что он должен присутствовать на важной встрече. Чимин не ругается, когда встреча оказывается свиданием, они чудесно проводят вечер и заканчивают его в огромной постели Кима, где Пак всю ночь стонет и вконец охрипший только ноет.

Намджун берёт Чимина напором, не завоевывает, не ухаживает, даже не спрашивает — как таран врывается в его жизнь, всё за него решает, обо всём сам лично распоряжается. Чимину нравится ничего не решать. Ещё Чимину нравится Намджун. Вся та сила и власть, которой он обладает, дико привлекают. Чимин видел Намджуна в деле и его целеустремлённости и несгибаемости поражается, даже восхищается. Киму никто не отказывает, Пак знает тех, кто пытался, но обычно в такие дни Намджун зовёт Хосока, и тот, получив задания, уходит. Когда Хосок возвращается вечером в офис у него улыбка психопата, будто он под чем-то, и отличное настроение. Парни может Чимина и за идиота держат, но Пак знает любимый сорт наркоты Хосока — это чужая боль и кровь. Он смиренно опускает голову в бумаги, притворяется дурачком и не вмешивается.

Чимин отрицать свою тягу к Киму и не пытается, сам к нему тянется, сам встреч ждёт, и как школьница каждое утро в офисе перед ним краснеет, хотя всю ночь до этого мужчину своим блядством до изнеможения доводит.