Одержимость шейха

Хватаю ртом воздух и понимаю, что еще немного, и он лично отрежет мне язык за то, что дразню в нем зверя. И такого зверя я еще не встречала. Кажется, еще мгновение, и он вырвется из клетки, чтобы показать истинное лицо своего хозяина. В нем будто борются две сущности. И одной из них нравится то, что я не боюсь его. А может, и боюсь, просто гордость еще живая, а с ней и смелость моя глупая. И пока во мне есть место борьбе, никогда не склонюсь перед мужчиной, считающим меня грязной вещью. От несправедливости, свалившейся на мою голову, снова обида волной вздымается. Я не заслужила такого отношения! Ничто не дает ему права унижать меня. Ни ему, ни кому-либо другому. Всевышний знает о моей честности, я знаю. Если и умру, то с чистой совестью.

— Сколько тварей успело поиметь тебя? М? — ощущаю на задней поверхности шеи грубую ладонь, грозящую свернуть ее при первом же неверном ответе, но пока он лишь сминает, захватывая часть волос на затылке, одержимо как-то, и еще сильнее оскалом в щеку врезается. — Почему от осмотра отказалась? Хочешь, чтобы я проверил своим способом?

От невыносимой близости начинаю сходить с ума, гореть, будто брошенная в самое пекло пламени, это его тело так горит, чувствую даже сквозь одежду, которая есть только на нем. И с каждой секундой волна за волной меня накрывает этим жаром все больше и больше. Я упустила момент, когда все вышло за пределы разумного, и теперь этот зверь пугает меня иначе. К ненависти я привыкла, но тут что-то другое. Что-то странное. Тяжелое. Неизвестное. Зарождающееся где-то глубоко во мне. И самое страшное — я не могу понять причину этого тревожного ощущения.

Глухо выдыхаю, все также избегая встречи с его взглядом. А он не сводит своих глаз с меня. Чувствую. Это невозможно игнорировать.

Впервые Тень так терпеливо ждет моего ответа, только нет у меня сил говорить, я уже и не помню, что он спрашивал, разум предает. Оставляет один на один с чем-то ранее незнакомым мне.

В попытках не задохнуться в приближающемся безумии неосознанно кладу руки на крепкую мужскую грудь, но тут же одергиваю их, как от огня, способного в миг изуродовать мои нежные ладони. Но все заканчивается, когда Тень одним движением мощной руки перекрывает мне кислород.

Ну и пусть задушит, не хочу я жизни в этом дворце. Чужая здесь я. Не он, так Зарема или Зураб со свету сживут, а если и оставят в живых, то превратят мое существование в сущий ад. До сих пор угрожающие слова Зураба звучат в моей голове.

«Надеюсь, господин отдаст тебя мне, у меня для таких, как ты, есть клиенты».

«С твоей красотой можно разбогатеть. Не вздумай пытаться забраться под кожу нашему господину. Потеряла ты это право».

А позже ко всему прочему присоединяются еще и проклятья Заремы. В итоге все угрозы, ранее сыплющиеся в мою сторону изо рта гадюк, превращаются в калейдоскоп эмоций, коварно затягивающих меня на самое дно. Правда, в следующее мгновение с того самого дна меня рывком достает голос дьявола, а вместе с ним в горящие легкие врывается глоток воздуха, отравленного запахом этого мужчины.

— Молчишь, когда я требую ответа, и говоришь, когда молчание могло бы стать твоим спасением, — усмехается злобно, опаляя ушную раковину, и проводит большим пальцем мне по горлу, пока я пытаюсь вернуться в реальность. — Как быстро ты пожалеешь о своей дерзости, глупое создание?

Я все так же прерывисто хватаю ртом воздух, отчаянно пытаясь подавить головокружение, которое лишь усиливается от частого дыхания, но каким-то чудом мне удается выдавить из себя хриплое:

— Ты злишься, потому что грязь не намерена подчиняться тебе?

Это последнее, что я говорю, прежде чем мои ноги отрываются от пола, и только хруст стекла под его обувью заглушает мой сорвавшийся с губ писк.

Я теряюсь в напоре этого мужчины. Он уничтожит меня. И я понимаю это слишком быстро...

Удерживая меня одной рукой в подвешенном состоянии, второй рукой он заходит на территорию, которую я желала разделить однажды лишь с одним. Зажмуриваюсь, когда, прижатая к его телу, я сталкиваюсь лопатками с холодной мраморной стеной, а грубые костяшки мужских пальцев касаются моего подрагивающегося от частого дыхания живота. И вновь утробное рычание оглушает где-то над макушкой. Его так много. Он повсюду.

Дрожа каждой клеточкой тела и кусая губы в кровь, я молюсь, чтобы этот мужчина не забыл о том, что я грязная, недостойная, и сейчас готова признаться во лжи, лишь бы только он убрал свои руки от моей кожи.

— Мой господин сам себе противоречит, — судорожно тараторю я все что не попадя, лишь бы помогло остановить его. — Если я грязь, зачем трогаешь?

— Мой господин, — повторяет мои слова. — Сколько лжи в твоих словах.

Внезапно большая ладонь накрывает мое лоно, и я распахиваю глаза, с ужасом цепляясь за широкие мужские плечи, прежде чем вижу то, что окончательно лишает меня дара речи. Его горящий чем-то опасным взгляд. Взгляд голодного зверя, которым он прямо сейчас подавляет меня.

— Сколько страха и непокорности в твоих глазах. Но твое тело.