Одержимость. Семь ночей с незнакомцем (СИ)

Я быстро выхожу, направляюсь на третий этаж. Этот разговор меня измотал. Мне вообще не свойственно вести себя, как стерве. Но с Борунковой пришлось…

У меня начинается отходняк. Кончики пальцев подрагивают. Я сажусь на подоконник. И тут мой взгляд ловит Абрамова.

Он курит. Общается с нашим стареньким профессором социологии. Словно завороженная, ловлю каждый жест любимого мужчины. Достаю блокнот…

Не волнуют сердце моё

Ни успех, ни деньги, ни слава

Сгорает оно ярким огнём,

Душу мою разбивает.

Из творческого порыва меня вырывает громкий смех группы студентов. Вздрагиваю. Я совсем растеряна. Мне хочется написать Владиславу Львовичу.

Я: Здравствуйте.

Затем разворачиваюсь. Гляжу, как Абрамов достаёт мобильный из заднего кармана. Читает. Затем убирает.

Мне очень горько. Так и хочется написать, что я знаю и сорваться вниз. Чтобы все эти формальности не имели власти над нами…

В сердце сгорает тайна глубокая,

Что пламенем вспыхнуть не могла.

Я молча страдала, безмолвная…

Не найдя огня в его глазах…

Пальцы сами пишут эти строчки. Такое чувство, что я сгораю. Мне страшно от того, насколько я стала зависима от Абрамова. Юля была права…

Он одаривает меня нежным взглядом, и я парю в облаках. Игнорирует, и мне умереть хочется.

Вокруг никого.

Со злости швыряю в стену блокнот и ручку.

— Я так больше не могу, — шепчу, обнимая себя руками.

Раскачиваюсь из стороны в сторону. Плачу. Сердце от боли разрывается. Ну почему нам нельзя? ПОЧЕМУ?

— Почему… — всхлипываю.

— Яна⁈ — ко мне подбегает Юлька, — ты чего, милая? Не плачь!

— Я не… — шмыгаю носом.

— Опять твой аноним молчит? Ян, это не нормально.

Тырр! Тырр!

Беру мобильный.

Ответил. Но меня одолевает обида. Намеренно читаю сообщение.

Аноним: Привет, Яна! Как твои дела?

Выключаю мобильный и сую в рюкзак. А вот я тоже молчать буду, Владислав Львович! Прочувствуйте, каково это!

— Ян… оу, — Юля поднимает мой блокнот, ручку.

Протягивает мне.

— Эмоциональные качели, — вздыхаю.

— Влюбленность такая. С одной стороны прекрасное чувство, а с другой — штормит. Зато ты новый текст написала для песни, — улыбается подруга, — что там Борункова?

Мы выходим из университета.

Облака стремительно собираются в одну большую черную тучу. И спустя пару минут на землю обрушивается ливень. Мы с Юлькой добегаем до метро. Промокаем насквозь.

Затем закупаемся продуктами. А я все время думаю об анониме. Ни на секуду не могу выкинуть Абрамова из головы.

Как только мы оказываемся дома, открываю свой ноутбук, который временно перевезла к Юльке с частью вещей.

Аноним: я видел, что ты прочитала моё сообщение. Сильно занята? Буду ждать 🙂

Я: да, занята.

Аноним: ты обиделась, моя звёздочка?

Я: нет.

Аноним: обманываешь?

Я: нет.

Аноним: прости меня. Если я чем-то тебя обидел.

Я вдруг начинаю чувствовать себя последней дрянью. Он ведь просто старается не спалиться. Потому что он-то новую работу найдет. А вот моя жизнь может быть знатно подпорчена.

Я: всё хорошо. Просто я очень жду среды. И нервничаю.

Аноним: переживаешь из-за интервью?

Нет!

Я: да.

Аноним: всё будет хорошо, просто будь собой. Твои песни — отражение души. Так что уверен, проблем не будет. Ты чистая, невинная девочка. Знаешь, порой я чувствую себя очень паршиво из-за того, что заставляю проводить ночи вместе…

Я: я сама этого хочу. К тому же, была всего одна ночь.

Аноним: ты хочешь всё это прекратить?

Сердце пропускает удар. О чем он пишет? Конечно же, я хочу продолжать! Чего бы мне это ни стоило. Я заберу себе твоё сердце, Абрамов так же, как ты забрал моё.

Впервые в жизни я хочу чего-то больше, чем петь…

Я: нет. Могу я задать вам вопрос?

Глава 22

Яна

Аноним: конечно.

Я: вы когда-нибудь любили женщину? Так сильно, что ноги подкашивались от одного взгляда?

Аноним молчит. Ну ответь! Мне так хочется заглянуть к нему в душу. Хотя бы чуть-чуть. Ведь просто так Абрамов не откроется.

Я бы хотела поговорить с ним, но в нашу следующую ночь он наверняка будет молчалив.

— Янка, пошли пиццу готовить! — в комнату вбегает Юлька.

— Да, — до последнего гляжу на окно сообщений, но оно предательски молчит.