Одержимость мажора

Да и что тут скажешь? Мы живем скромно. Представляю, какой убогой кажется Халиду наша комната. Я так и жду, что он скривится в пренебрежении, но он, к моему удивлению, ведет себя прилично и приветливо.

– Привет! – радостно здоровается с ним Сашка. – А я умею ходить!

Конечно же, брат не может не поделиться своим счастьем, желая продемонстрировать новые возможности любому, кто захочет разделить с ним восторг.

– Здорово, – дает оценку Халид и садится на стул возле стола, на который я указала. Саша стоит возле дивана, я же прислонилась к шкафу и смотрю, как они общаются.

– А еще я был в санатории, там была белка! – рассказывает взахлеб, и, залюбовавшись братом, я начинаю улыбаться. Халид ловит мою улыбку, и она тут же исчезает с моих губ. Рядом с ним я чувствую себя скованной и хочу одного – чтобы он ушел. Вот зачем он приперся? Еще и мама чаем угостить собралась и спалила, что мне было плохо. Он этого так просто не оставит.

– А ты в курсе, что я капитан университетской футбольной команды? – продолжает Халид общаться с моим братом.

– Да ну! – тот не может поверить и смотрит на Мирзоева во все глаза. – Врач сказал, что, когда я окрепну, тоже смогу хоть в футбол играть, хоть в космос полететь!

– А ты куда больше хочешь? Космос организовать сложновато будет, а вот на футбольный матч могу пригласить. Пойдешь с сестрой?

– Куда это вы собрались? – вступает в разговор мама, входящая в дверь с чайником и вазой. – Ник, наливай чай, – просит меня, я подхватываю чайник, а она идет ставить вазу в центр стола. И смотрит на цветы так, словно это самое красивое, что она видела в жизни.

– Мы пойдем на футбол! Халид – капитан команды! – активно жестикулирует Сашка, вызывая мамину улыбку. Потрепав его по макушке, она обращается к Мирзоеву:

– Значит, вы спортсмен? Вам и сладости нельзя? Пирог с яблоками, надеюсь, можно? Я вчера испекла как раз…

– Не переживайте, вашего пирога я бы поел, даже если бы был на очень строгой диете.

Пораженно смотрю на Халида. Не то чтобы он был первостатейным грубияном и я не ожидала от него банальной вежливости, но с моей мамой он поразительно вежлив. Никогда его таким не видела и сейчас не могу избавиться от ощущения нереальности происходящего. Наша маленькая тесная комнатушка, добрый, милый Халид, пьющий простой чай из простых кружек…

– Очень вкусно, – нахваливает он пирог, а мама снова улыбается.

– Так вы погулять хотели? Погода чудесная. Если хотите, идите. Никусь, тебе же лучше?

– Не сказала бы, – вру я, игнорируя сверлящий взгляд Халида. Мне плевать, что он видит мое нежелание куда-то с ним идти. Но в дело вступает мама, а от нее так просто не отвертишься.

– Прогулка пойдет тебе на пользу, подышишь свежим воздухом. Надо воспользоваться любой возможностью прогуляться, пока не прошли теплые деньки. Вы идите, а мы с Сашей поедем по магазинам. Вы представляете, Халид, нам государство выделило квоту, – поворачивается она к нему, – и операция, и реабилитация – всё было оплачено. А я копила деньги, чтобы самой заплатить за лечение, Никуся помогала, она у меня такая хорошая, помощница, – растроганно говорит мама, гладя меня по плечу, – так что заслужила отдых, моя девочка. Идите гуляйте.

Халид

Черт! Когда я на всех парах мчался к Губастой, разозленный ее полным игнором, даже представить себе не мог, что всё закончится тем, что я буду пить чай в их маленькой комнатушке. Нет, даже крохотной. Каморке просто. Я, конечно, знал, что Губастая не шикует, но даже не думал, что она живет в таких ужасных условиях! Как вообще можно нормально жить троим людям в двадцати квадратных квадратах?

– Давай поедем в больницу, – предлагаю я, когда мы уже сидим в машине. Я еще не завел мотор, пытаясь уместить в голове всё происходящее. – Ты всё еще бледная… – не удержавшись, касаюсь ее щеки. Сам не понимал, как сильно соскучился за эти дни.

– Я в порядке. Правда, голодная, – смущенно пожимает она плечами. – Меня второй день рвало, в желудке ни крошки.

– Вот это моя малышка, – улыбаюсь я, радуясь тому, что она спрятала колючки. Быстро целую ее в щеку и завожу мотор. – Что ты хочешь?

– Ммм… Я бы не отказалась от того боула, что мы ели на набережной, – улыбается она.

– Не вопрос, всё что захочешь.

* * *

– Знаешь, а эта вегетарианская хрень оказалась не так уж и плоха, жить можно, – комментирую я, отправляя в рот нут.

– Вот видишь! Скоро привыкнешь и станешь вегетарианцем… – хитро сверкает она глазками.

– Нет уж! Месяц я еще готов потерпеть, но уж точно не всю жизнь, – качаю я головой.

– Ну и зря! С помощью многих овощей и круп можно компенсировать отсутствие мяса. Как же это вкусно! – стонет она, прикрывая глаза.

– А ты не хотела идти, – не могу сдержать я укора, ведь вела она себя при своей матери просто ужасно.

– Прости, мне было неловко… – пожимает она плечами. Спрашивать, из-за чего именно, я не стал. Не хотел еще больше ее смущать.

– Проехали.

– Мне правда было плохо, и я не специально игнорировала твои сообщения, – смотрит она серьезно.

– Я уже понял, не парься. Возьмем десерт? – доев, спрашиваю я, желая сменить тему.