Одержимость майора

Жидкая горечь разливается внутри. Оказывается, мой майор меня действительно никогда не любил. Розовые очки, хранимые все эти годы, разбиваются вдребезги.

Вылезти не успеваю. Он хватает меня за руку и грубо затягивает в дверь. Плотно закрывает. И таращится так, будто прибить готов. А вот раньше надо было думать. До того, как меня на свой член сажать.

Но минуты триумфа быстро исчезают. А на место приходит страх и даже паника. Вспоминаю слова деда, который всегда говорил, что молчание – золото. Но я никогда не слушалась. Вот и сейчас промолчать надо было. Хорошо ведь все шло.

Так нет же! Дурацкое желание отомстить! Хотелось, чтобы он вспомнил. Чтобы узнал ту девчонку, которую много лет назад в кровать к себе затащил. И я снова в ловушке. И если раньше я майора не боялась. Потому что знала – не обидит. То, что выкинет этот полный незнакомец, остается только гадать.

Глава 8

– Повтори, что ты сказала?

Так страшно становится. Хочется все свои слова обратно взять. Только вряд ли получится. Но еще больше хочется показать этому гаду, насколько мне плевать. Плевать на его близость. Плевать на него самого. Так плевать, что соски уже грубо царапают лифчик, едва он оказался рядом. И вовсе не от страха, как хотелось бы думать.

– Пусти! Пусти меня!

Бьюсь раненой птицей в его руках. Такая реакция на этого мужчину пугает. Он предатель и я должна его ненавидеть. Но вместо того чтоб отпустить, руку мою до боли сжимает. Сломать может.

– Ты что-то попутала, – страшно рычит приближаясь, – я тебя первый раз в жизни вижу.

И надо бы сдать назад. Сказать, что действительно обозналась. Надо ему подыграть. Но в мозгу красной тряпкой вспыхивает злость. Злость за то, что отказаться от меня посмел. Что своими словами все хорошее перечеркнул.

– А ты всех первых встречных в своей машине трахаешь?

– Нет. Только тех, кто понравится.

– Значит, я тебе понравилась?

– Только твоя задница.

Окончательно выдыхаюсь и перестаю дергаться. Он сильнее. Это и дураку понятно. Захочет прямо здесь и сейчас придушить может. А мне нельзя умирать. У меня дочь. От этого гада дочь. Не повезло.

– Так. Давай еще раз, – с силой меня встряхивает. Хотя я, итак, уже не сопротивляюсь, – ты меня не знаешь. Ты меня не видела. Ты ничего никому не расскажешь о том, что было сегодня. Кивни, если поняла.

Вот ведь мент проклятый. Как на допросе. А я преступник, из которого нужную информацию всеми правдами и неправдами выбить.

– Поняла?

Снова трясет. И у меня два пути. Продолжать бодаться и навлечь на себя неприятности. Или просто подчиниться. И второй вариант мне совсем не нравится. Но выбора нет. Я, итак, уже лишнего наговорила. А порой надо уметь промолчать, даже если не хочется. Прав был дед. Надо старших слушать.

Киваю, и он ослабляет хватку. Я мешком падаю на сидение. Пытаюсь отдышаться. Пытаюсь в себя прийти. Запястье тру, на котором уже след проступает. Наверняка синяк останется. Как от наручников.

– В твоих же интересах держать язык за зубами, – царапает слух своим скрипучим голосом. Теперь я и его узнаю. Только вот почему он так противиться? – Не думаешь ведь, что все бандиты такие как я добренькие.

Не понимаю, он меня запугивает или, наоборот, предостерегает. И главное зачем? Чтобы с бандитом не связывалась? Логично и он прав. А свою чисто женскую обиду надо засунуть глубоко и надолго. В конце концов у меня дочь. О ней надо в первую очередь думать.

Но язык бежит впереди мыслей.

– Это ты меня по доброму так в машине трахнул? Что же бывает, когда ты злой?

Заткнись! Кричу мысленно сама себе. Заткнись или он тебя сейчас снова оприходует. Вон, как смотрит. Вон, как глаза блестят. Бык осеменитель, хренов.

– Лучше тебе не знать, – в самые губы выдыхает. Словно в сердце стрелой, – если все поняла, вали.

От себя отталкивает и я ударяюсь плечом. Очень хочется плюнуть ему в лицо. Он сейчас окончательно растоптал образ того майора, что все эти годы жил в сердце. Теперь он для меня навсегда останется именно таким. Грубым, жестоким бандитом, от которого надо держаться подальше. Бежать от которого надо.

Из машины вываливаюсь и дверцей изо всех сил хлопаю. Жалкая детская месть. Но на душе немного легче становится. А когда пару раз по колесу пинаю, так вообще отпускает.

Даже не пытаюсь разглядеть что-то сквозь тонированное лобовое стекло. Сколько ни смотри, как в бездну вглядываешься. И может случиться, как в той шутке. Бездна начнет вглядываться в тебя. А мне этого не надо. Мне домой надо. К дочери. Снова отмыться от грязи этого мира и окунуться в свою привычную тихую жизнь.

Чеканю шаг, зачем-то бедрами сильнее виляя. Позлить, что ли, его хочу. Ему же понравилась моя задница. Вот пусть в последний раз и полюбуется. Словно он о чем-то жалеть будет? О чем? Что к себе не пригласил? Номерок не взял? Не узнал? Или узнал?

Похоже, эта тайна так и останется неразгаданной.