Одержимость (ЛП)

Это была предпосылка, над которой мы с Рассом работали в наших исследованиях и разработках, удаляя и перенаправляя травмирующие воспоминания, чтобы они не вызывали их обычные психологические и физиологические реакции, не убирая все реакции целиком. Если бы мы удалили реакцию на раздражители, то оставили бы дыру. Была ли у Кадера эта дыра? Почему?

— Шираз 2012 года, — сказал он, перенаправляя мои мысли, когда поднял бутылку. — Я дал ему подышать. Не хочешь бокал?

На моих губах появилась притворная улыбка.

— Конечно хочу, спасибо.

Поставив салат на стол, я села и еще раз выглянула в темное окно.

— Снег?

— Да, с заката выпало еще три дюйма, а то и больше.

Я покачала головой.

— А не поздно ли в этом году для снега?

— Только не на этой высоте. Я видел метели в июне. Наносы не продлятся долго. Грязь возле оврага означает, что днем земля прогревается.

Где я буду в июне?

Я снова сосредоточилась на еде перед нами.

— Как тебе удалось так быстро раздобыть еду? — спросила я, переложив салат из миски в тарелку.

— Она свежая. Ты где-нибудь останавливался и делал покупки, пока я спала?

Его взгляд нашел мой.

— Я сказал дому, что мы приедем.

Мои щеки вспыхнули.

— Дом купил свежие продукты?

— Нет, это наверняка Джек.

— Когда-нибудь я хотела бы встретиться с этим мастером на все руки.

Я вытащила из салата помидор черри и положила его в рот.

— Извини, Док. Не забывай, что ты мертва.

Глава 12

Лорел

Выдохнув, я опустила вилку на стол.

— Я стараюсь об этом не думать. Боюсь, что мои родители услышат.

— В том-то и дело. Если услышат, то свяжутся с моим работодателем. Вряд ли они найдут твое тело.

Пульс участился.

— Что ты имеешь в виду под «свяжутся»? — Мой желудок сжался от съеденной еды. — Я так за них боюсь.

— По своему опыту могу сказать, что в этом нет необходимости. Меня наняли, чтобы убить тебя. Угроза для них исходила бы от меня. Я им не угрожал. — Уголки его губ приподнялись. — Вместо этого я взял тебя.

— Я же сказала, что это похищение. Что будет дальше?

Он кивнул в сторону моей тарелки.

— Ешь.

— Ты же знаешь, что мне удалось прожить большую часть своей жизни, не голодая.

— Тогда ты не была моим заданием. Теперь это так. Ешь и пей. Вино поможет тебе уснуть.

— Ты пытаешься напоить меня, чтобы воспользоваться?

Кадер не ответил, но взгляд, который он бросил в мою сторону, сказал мне, что это не выходило за рамки возможного. Я могла бы сказать ему, что поить меня не обязательно. Вместо этого я усмехнулась и произнесла:

— Ну, это лучше, чем снотворное.

— Не волнуйся. Я больше не буду тебя усыплять лекарством.

— Я и сама не выпью его. — Я подняла вилку и съела кусочек салата. — Чем мы займемся после еды?

— Мы проверим последние сообщения из университета, твоего дома, дома Картрайта и все, что сможем найти. Проверим местные выпуски новостей и поспим. В течение следующих нескольких дней наша задача — наблюдать. Будет эффективнее, если мы будем действовать по принципу «разделяй и властвуй».

— Мои родители, сестра и племянница? — снова спросила я. — Я не хочу зацикливаться на них, но, Кадер, ты должен понять, они моя семья.

— Логически я понимаю. Будучи сам без семьи, думаю, что твое беспокойство необоснованно, несвоевременно и эмоционально предвзято.

Мои глаза расширились.

— Я эмоциональна, потому что волнуюсь? — Я склонила голову набок. — Скажи мне, что заставляет тебя испытывать эмоции?

Кадер опустил вилку на стол.

— Ты опять это делаешь.

— Что?

— Анализируешь. — Кадер поднял руку, отчего около запястья под рукавом показался кусочек цветной татуировки. — Возвращаясь к семье, я думал о твоей просьбе — по логическим причинам. Есть ли у них какие-либо установленные графики или процедуры?

Прикусив нижнюю губу, когда я задумалась над его вопросом, желая быть ближе к ним.

— Точно не знаю, но подумаю. А что?

— Чтобы не оставлять тебя, чего я не сделаю, и своими глазами убедиться, что они в безопасности, у меня возникла идея взломать камеры слежения за дорожным движением, систему охраны магазинов, школы… черт, дверные звонки или системы домашней безопасности, все, что может найти их и успокоить тебя, что они в порядке.

Я покачала головой.

— Да, — взволнованно ответила я. — У моего отца на участке есть камеры. Это странно, потому что он всегда говорит о том, как безопасна Айова, и именно поэтому они переехали туда. Он утверждает, что камеры предназначены не для охраны, а для наблюдения за дикой природой. — Я склонила голову набок. — Он увлекается птицами.

— Почему ты ходила в школу в Индиане, если выросла в Айове? — спросил Кадер, когда мы продолжили трапезу.

— Я выросла не в Айове. Я никогда там не жила. — Прищуриваюсь: — Я думала, ты знаешь обо мне все.

— Все для задания. По большей части совсем недавнее. Где ты выросла?

— В пригороде Чикаго и переехала учиться в Индиану. Там предложили стипендию лучше. Потом мои оценки и учеба стали финансировать мое образование.

— Впечатляет. В каком районе Чикаго?

— Уикер-Парк.

— Высокая арендная плата, — сказал Кадер, отрезая еще один кусок бифштекса.

Я пожала плечами.