Одержимость (ЛП)

Мои пальцы побелели, я схватился за край туалетного столика и согнулся пополам. Черт, ее расстроенное лицо. Слова, которые я произнес, ударили, как кувалда. Воспоминание не было приятнее.

Подняв подбородок, я посмотрел себе в глаза.

Нет. Это неправильно.

Выключив свет, я вернулся в спальню и осмотрел комнату в поисках чего-то. Что, черт возьми, она увидела?

Здесь не было ничего необычного, ничего отличного от миллионов других спален.

Я снова потянул за воротник. Я бы сорвал эту чертову футболку, если бы мог гарантировать, что мы не столкнемся. Она права. Эта комната ничем не отличалась от подвала. Раньше все было хорошо, а теперь у меня началась клаустрофобия.

Подойдя к стеклянным дверям, я открыл одну. Свежий воздух ударил в меня холодным порывом, снежинки закружились в невесомости. На перилах было, вероятно, сантиметров семь или девять свежевыпавшего снега, все накопившиеся с момента нашего прибытия. Пейзаж за окном был окутан темнотой, виден был только белый покров. Снег меня не удивил. Темные тучи над горами, когда мы приближались, предупреждали о надвигающейся буре. Даже весной эта земля была готова к снегу, измеряемому в футах, а не дюймах.

Вдыхая и выдыхая, я наполнил легкие ледяным воздухом, пытаясь понять, что произошло.

Это было не похоже на меня.

Я не расстраивался и не жалел о своих действиях или словах.

— Какого хрена ты со мной делаешь?

Хотя я задал вопрос вслух, никто не услышал, мои слова были унесены зимними ветрами.

Вернувшись внутрь, я внимательно осмотрел стол. Нажав кнопку на экране, я подвигал мышь и вывел в поле зрения домашние камеры. Эй, придурок, разве наблюдение за ней через камеру не является меньшим нарушением ее личной жизни, чем то, что она вошла в твою спальню?

У меня не было настроения рассуждать.

Камера в ее спальне транслировала на мой монитор. Все еще стоя, опираясь на руки, я наклонился над столом и выбрал канал, не давая ему повернуться в другое место. Я не знал, что хочу увидеть.

Ее — Лорел.

Я хотел видеть её.

Линза настроилась на ночное видение. Свет у нее был выключен. Где же она?

Зеленый оттенок передавал зернистое изображение, камера развернулась и в поле зрения появилась Лорел. Не было никакого движения, которое можно было бы обнаружить. Она сидела на большой кровати, укрывшись одеялом и скрестив руки на груди. Ее лицо было лишено эмоций, она смотрела в темноту. Боль, которую я причинил, исчезла, или, может, просто была подавлена.

Я откинулся на спинку стула.

Я поднялся наверх, потому что Лорел Карлсон нарушила границу, которую я установил, просто и ясно. Я подошел позвать ее и восстановить свое доминирование в этих отношениях. Она была не на своей территории. Я устанавливаю правила. Если это сработает, если я собираюсь доставить ее в безопасное место, она должна следовать им.

Дело было не только в том, что она вошла в мою комнату. Меня здесь не было. Меня беспокоил тот факт, что она откровенно ослушалась. Правила были как перила на балконах, уважай их, и они сохранят тебя в безопасности. Игнорируй их и будь готова принять последствия.

Моя грудь наполнилась воздухом, я вдохнул и встал. Да, я пришел сообщить о последствиях. Не имело значения, что это каким-то образом привело к тому, что я неправ. Неужели это то, что делали все женщины, переламливали ситуацию?

Неудивительно, что я избегал их годами.

Мои ботинки стучали по доскам пола, когда я решительно шагнул к двери.

К черту все.

Это мой дом.

Она была моим заданием.

Я установил правила.

Я распахнул дверь спальни на лестничную площадку.

Двадцать минут спустя я снова был наверху, мои решительные шаги проходили мимо двери в мою спальню. Я почти не колебался, не потрудившись постучать, когда повернул ручку и толкнул дверь Лорел. Свет из коридора лился в комнату, но кровать, на которой она сейчас спала, все еще оставалась в тени.

Ее неподвижность означала, что она не слышала, как я вошел.

Подойдя к краю кровати, я потянул за одеяло и откинул его.

— Что за..?

Ее сонный вопрос прозвучал в унисон с моим потрясенным.

— Черт возьми? — спросил я.

Видение передо мной было совсем не таким, как я ожидал, но я не жаловался. Лорел больше не была одета, она была абсолютно голой, каждый гребаный изгиб и впадинка были наги.

Она потянулась за одеялом. Хорошая попытка, милая.

Я поднял его выше, улыбка изменила выражение моего лица. Я ни за что не отдам его.

— Ужин почти готов. У тебя есть пять минут, чтобы притащить свою милую задницу вниз, или угроза перекинуть тебя через плечо все еще остается в силе.

Я почти расплылся в улыбке, когда она отодвинулась, подняв подушку и укрывшись ею.

— Кадер, это… недопустимо.

— Нет, Док. То, что ты нарушаешь мои правила, недопустимо, и это больше не повторится. Я же велел тебе держаться подальше от моей комнаты. Ты ослушалась. Я сказал, что тебе нужно поесть, и ты ушла. Этого дерьма не будет. Только не в моем доме. Никогда больше.

Я бросил одеяло у края кровати, оставив подушку в качестве ее щита. И все же я не мог сдержать своего любопытства.

— Неужели наша маленькая беседа так разожгла тебя, что ты не можешь оставаться одетой?