Одержимость (ЛП)

Я стояла там и смотрела, как белые шапки воды встречаются с лунным светом. Стоя на утесе примерно в четырех футах от кромки бушующей воды, я посмотрела вниз и точно знала, что делать. С уходом Хита одним отвлекающим фактором стало бы меньше. Лучше? Это было бы нашей связью. Я бы знала, что она чувствовала. Я могла бы даже признаться ей в этом. Тогда она бы знала, что у меня на нее ничего нет, и не боялась бы, что я ее выдам. Она бы снова доверилась мне, зная, что у нее тоже есть материал на меня. Мы могли бы даже продлить договор, если бы она захотела. Она так и сделает. Это все исправит.

Мне было грустно, что она не знала, что я никогда бы не причинила ей боль намеренно без этого. Было трудно думать, что человеку придется умереть, чтобы доказать мою преданность. Но это была Реджиния — вечная циница. Даже после убийства моего любовника, я не выдала ее полиции. Я молча приняла этот последний удар за нее. И зачем? Чтобы мы могли вернуть нашу дружбу, это должно было сработать в обоих направлениях. Реджи тоже должна была бы понять меня. В «Убийстве Хита» она узнала бы тихую тоску, которая пробуждалась во мне все эти годы, когда я думала о Джо. Она бы никогда не донесла на меня. Ей пришлось бы скучать и чувствовать ответственность за Хита так же, как мне за Джо. Все получится, сказала я себе. У нас был договор. Несмотря на то, что она утверждала, что презирает его, я знала Реджи достаточно хорошо, чтобы знать, что она тоже будет его уважать.

Это было просто. И почему я не подумала об этом тогда, в хижине, было почти абсурдно. К тому времени она освободилась, и я могла представить, как она ждала. К тому времени она будет гадать, когда я вернусь. Когда я войду и признаюсь в своем грехе, мы снова сможем быть на одном уровне. Реджи больше не придется чувствовать себя одинокой. Я бы последовала за ней в ад и обратно, и смерть Хита была бы тому доказательством.

Я улыбнулась, глядя на воду. Вернувшись к машине, чтобы вытащить ключи из замка зажигания, я медленно двинулась к багажнику, надеясь, что Хит еще не мертв. Я хорошо ориентировалась в Путни и крошечном городке Бруклин, примыкающем к нему, и знала, что посреди ночи там никого не будет. Когда мы были подростками, все знали, что даже копы никогда не поднимались на гору Путни. По этой причине мы провели годы, распивая выпивку в лесу и избегая комендантского часа в том самом месте, в проголодавшемся устье реки Коннектикут.

Отвернувшись от безмолвного ствола, я медленно пошла вдоль поросшего лесом утеса, чтобы найти старое место, с которого, как я помнила, мы ныряли с веревкой. Между сиянием луны и отражением тающего снега мне удалось увидеть все, что мне было нужно. Как по команде, с таянием снега, речные пороги, которые когда-то швыряли нас на байдарках и каноэ, казалось, подмигнули мне. Это был тот же вызов, который они бросали нам в детстве — будто они кричали «сделай это» и «прыгай!». У меня почти закружилась голова, когда я увидела, что тропинка, ведущая от старых качелей из покрышек к реке, все еще была чисто вырублена. Было бы пустяком подтолкнуть его к краю пропасти и просто столкнуть туда.

Радостно и почти вприпрыжку я направилась на двадцать футов назад к машине, где глубоко вдохнула холодный ночной воздух, прежде чем нажать на ключ багажника, чтобы открыть его. Оставаясь в двух футах позади на случай, если он начнет размахивать, я включила свой лучший голос Реджи, как будто я вернулась в школьный хор или что-то в этом роде.

- Хит? Ты в порядке? Извини за это. Я себя плохо чувствую. Позволь мне помочь тебе.

Он мне не ответил. И все же, я слышала его хриплое дыхание. Парень не был мертв. Это было очевидно. Вместо этого, свернувшись калачиком в сторону задней части, он не оставил мне другого выбора, кроме как подойти к нему. Выставив правую руку перед собой для защиты и проклиная себя за то, что не схватила оружие, я пошла на это. Похлопав его по плечу, он издал стон и медленно перевернулся.

Схватив свой телефон, я быстро направила на него фонарик. Он прикрыл глаза и снова застонал, совершенно не осознавая этого. Я была не удивлена.

- Ладно, вылезай. Это твоя остановка. Давай вымоем тебя в этой реке. Реджина ушла домой, и все кончено. Отличная работа - защищать ее, - сказала я, потому что не могла придумать ничего лучшего.

Господи, выбор Реджины в эти дни был дерьмовым. Что за человек стал бы так притворяться мертвым? Телохранителем он не был. Между его неспособностью подняться по лестнице, не споткнувшись, и его позой эмбриона мне захотелось громко рассмеяться.

Убрав свет из его глаз и сунув телефон обратно в карман толстовки, я обеими руками схватила его за руку.

- Давай, надо тебя помыть.