Одержимость Грешника

— Замечательно, — ответила хозяйка маленькой однокомнатной квартирки. Мне повезло, и я нашла вариант без участия в поисках арендатора агентства недвижимости, которым пришлось бы отстегнуть ещё половину стоимости месячного взноса. Это и была главная причина, по которой я остановилась на этой квартире. — Оформляем?

— Да.

— Тогда вот договор. Давайте свой паспорт — если что, данные ваши у меня будут.

— Да я не планировала ничего портить, что вы, — улыбнулась я. — А ребёнок у меня уже большой и воспитанный. Никого водить не собираюсь сюда.

— Я надеюсь, — внимательно вгляделась в меня полноватая женщина. — Я сдала квартиру женщине и ребёнку, и не хотелось бы узнать от соседей, что здесь живет толпа таджиков или оргии устраиваются.

— Не переживайте, — заверила её я. — Ничего такого не будет.

— Тогда подписывайте.

Я прочла договор, поставила свою подпись, забрала второй экземпляр с подписью хозяйки квартиры и отдала ей деньги за два месяца. Теперь мне хватит только на продукты и проезд на работу. Впрочем, одно кольцо и серьги из золота на мне остались, и, если прижмёт, их можно сдать в ломбард. Дотянуть до зарплаты точно хватит. Голодать мне не придётся.

— Ключи, — протянула мне связку хозяйка скромного, но чистого жилища.

— Спасибо, — ответила я, забрав их из её рук.

— Когда въехать планируете?

— Завтра.

— Хорошо. Если будут какие-то вопросы — звоните, мой номер у вас есть.

— Да, я сохранила в записную книжку телефона.

— Вот и хорошо. Тогда доброго вечера вам. Я поехала домой.

— И вам!

Женщина ушла, а я ещё раз оглядела квартиру, которая станет мне пристанищем на какое-то время. Обстановка скромная, мебель, палас и шторы явно дешёвые, но аккуратные и чистые — это самое главное. Тараканов на кухне я не нашла, для ребёнка есть отдельный диванчик, горячая вода имеется, посуда даже есть на кухне, а значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день. Одеяла и подушки я пока купить не могу — денег не хватит, но я попрошу их у Тамары, а потом верну. Не думаю, что ей будет жаль для меня подушек и одеял...

Сжала в кулаке связку ключей.

Новая жизнь. Почти с чистого листа. Может, оно и к лучшему…

Осталось только Ксюшу у Паши забрать.

***

Прошёл почти месяц.

Уже завтра волшебная новогодняя ночь, которую я проведу в одиночестве.

Ксюшу мне не удалось забрать. Паша до сих пор очень злится на меня и гонит каждый раз, как я пытаюсь подойти к собственному ребёнку. Я высматриваю ее возле обычной и музыкальной школы, чтобы хотя бы посмотреть на неё, раз бывший муж не даёт мне общаться, но в последние дни, когда начались каникулы, они оба пропали. Наверное, Паша увёз Ксюшу куда-то отдыхать.

Я понимала, что родной отец дочери ничего плохого не сделает, но все же на сердце у меня было неспокойно. Ксюшенька очень страдала от разлуки и разлада в семье, успеваемость ее сильно упала, она плакала каждый раз, как видела меня, и бежала со всех ног, чтобы хотя бы поцеловать меня через прутья кованого забора нашего дома, пока Паша не догонит ее и не уведёт в дом силой. К сожалению, Паша так одержим местью мне, что не слышит доводов о том, что так он делает больно не только мне, но и травмирует ребёнка. Ни моих доводов, ни чьих-либо ещё.

Я тоже страдала. Каждый вечер слёзы и мечты снова хоть на секундочку сжать детскую ладошку моей дочери, получить её мимолётный поцелуй через забор, пока к нам бежит Паша… Её диванчик с не тронутой ни разу постелью и мишкой, которого я купила для малышки, так и стояли одни, без хозяйки. Спать с этим мишкой завела привычку я. Так мне было менее одиноко…

Я обращалась к юристу и послала новый иск о том, что муж, с которым у нас происходит сейчас бракоразводный процесс, не даёт мне общаться с ребёнком. Но пока не было ни одного заседания, и пока нет решения суда — ничего сделать нельзя, по закону Паша имеет право проживать со своей собственной дочерью. Мне придётся ждать вынесения решения суда о том, с кем будет проживать наш ребёнок, а это, к сожалению, не быстро и может затянуться и на месяцы.

На работе всё как обычно — проекты, таблицы, отчеты… новогодняя суета. Все готовятся встречать любимый всей нашей необъятной страной праздник, но мне на него сейчас абсолютно плевать. Я словно умерла внутри, хожу — живой труп. Внутри меня нет никаких эмоций, кроме боли и тоски по ребёнку, которого я не могу нормально обнять или поговорить. Коллеги звали меня отмечать с ними, зная о том, какой тяжёлый развод я переживала, но я отказалась — я просто не хочу видеть веселье других, когда на моей душе такая стужа, которая не снилась даже последнему дню декабря…

Я стояла у окна и следила глазами за ворохом снежинок, которые хаотично крутил бешеный ветер. Вьюга швыряла снег в окно, завывала и не щадила никого и ничего — то же самое творилось и в моей душе.

По моим щекам тихо бежали слёзы, а рука сжимала тонкую палочку — тест на беременность.

***

Дорога до дома моей матери вышла довольно дорогая и тяжёлая — она живет на окраине города в спальном районе. Дверь мне открыла Юля.

— Привет, — сказала она мне, отступая вглубь коридора.