Одержимость Беллы Холл

«Она уже близко. Я всегда чувствую ее присутствие. Дрожь пробегает по телу. Стараюсь не обращать внимания на едва слышные, произносимые навязчивым шепотом слова: “Это он убил ее. Джек, ее кровь на его руках”. Голос мертвой женщины. Он кажется таким знакомым, и от него невозможно отделаться. Взяв с собой сигареты, я выхожу на террасу, надеясь, что шепот отвяжется. Непонятно, отчего скончаешься быстрей. От дыма ментоловых сигарет, что курила моя жена, или от этого гребаного шепота. На террасе воздух ощутимо холодней. Мы с женой построили ее два месяца назад. Закончили покрывать лаком деревянную пристройку за два дня до автокатастрофы. Помню, как мы взяли по пути домой целое ведро жареных куриных ножек в местной забегаловке, запах которых манил снять крышку с упаковки еще в машине. Что моя жена и сделала. Чертовы ножки.

Вокруг леса напротив моего дома начал сгущаться туман. Душной пеленой он застилал прилегающую к нему опушку. Я опустился в кресло-качалку и сильно затянулся. Выпуская дым, представлял, как он смешивается с туманом, до которого, конечно, было далеко. Мы с Эрикой много раз планировали прогуляться в лесу, но что-то каждый раз мешало. Словно злой рок препятствовал вторжению в лес.

Остаться в тридцать три года вдовцом и каждый день смотреть на место крушения своей жизни – как в таком случае можно сохранить рассудок? Купленный недавно джип съехал с дороги и врезался в проклятое дерево прямо перед нашим домом. Если приблизиться к огромному старому дубу, при свете дня можно разглядеть пятна крови. Алая и вишневая кровь, вытекавшая из артерий и вен моей несчастной Эрики, пропитала кору дерева в тот страшный понедельник. Всегда их ненавидел. И дубы, и понедельники.

Объявление о продаже дома я подал сразу же после похорон. Риелтор, которая не так давно вручила нам с женой ключи от нового дома, выразила формальное сочувствие и заявила, что продать дороже коттедж не получится точно. Дай бог, старую цену удержать. После принятия решения о продаже я начал постепенно паковать вещи, но в комнату жены, которую она себе выделила под кабинет для работы, заходить не решался. Вскоре появился Он. Этот голос. Слова, обвинявшие Его в произошедшей трагедии, звучали каждый день. Когда мои мысли возвращались к Эрике, появлялся Он. Я и сам винил себя. Не нужно было во время нашей последней поездки отвлекаться на еду, на радио, оборачиваться к жене, чтобы стереть кетчуп с ее щеки. Не нужно было прощать Его… Если бы я тогда знал, что вместо кетчупа скоро будет кровь.