Одержимость

Он провел меня мимо кухни по короткому коридору. Там было лишь три двери. Одна была открыта — маленькая ванная, так же в серо-черной гамме. Деклан открыл последнюю дверь, и, казалось бы, смешно нервничать, но я нервничала. Страх и волнение (хотя страх побеждал), покрывали мою кожу мурашками, и я хотела, чтобы он не отпускал мою руку, пока мы проходили через дверь. Деклан достал телефон из кармана и поместил его в док станцию. Он включил музыку, и комната наполнилась медленным ритмом. Я не должна была отводить от него взгляда, должна была знать, что меня ждет, и не смогла сдержать вздоха, когда посмотрела вокруг себя.

Все стены были покрыты нами.

Мной.

Им.

Воспоминаниями.

Большинство переплетались с мучительными изображениями. Лишь одна выделялась из гнева, ненависти и грусти. Она излучала свет, две переплетенные фигуры были влюблены, целовались, и их окружало тепло жёлтого цвета. Если бы я позволила себе закрыть глаза, я бы услышала «Устрой себе маленькое рождество» (Примеч. «Have yourself a merry little Christmas» — песня Фрэнка Синатры), звучащую на заднем плане. Я бы почувствовала запахи специй для курицы и сладкого картофеля моей матери. Я подняла пальцы к губам и почувствовала его рот на моём, будто снова была в том коридоре, в то Рождество.

— Это новая, — голос Деклана пробился сквозь воспоминание и притянул меня обратно в настоящее. — Я нарисовал её недавно. У меня был кошмар, а потом я просто, чёрт возьми, отключился, а когда очнулся на следующее утро… — он указал на картину, — … я был покрыт краской.

— Это наш первый поцелуй, — прошептала я.

Деклан не подтвердил мои слова, он просто сел на кровать и наблюдал, как я рассматриваю каждую картину. На каждой присутствовали мои глаза. Иногда я могла определить воспоминание, иногда нет. Я хотела спросить его о каждой, но казалось неправильно делать это. Каждая картина была личным моментом, тайной мыслью, выведенной его рукой, а мучения… Я чувствовала их всем сердцем.

— Я вижу твои страдания, — я повернулась, чтобы посмотреть на него. — Они омрачают эту комнату.

Его глаза сконцентрировались лишь на мне.

— Только так я мог прогнать демонов, после того как ты ушла. Мне приходилось их рисовать, Пэйдж. Мне приходилось высвобождать их единственным доступным мне способом, иначе я бы потерялся в своем психозе. Лиам поощрял это, ну, знаешь: дешевая терапия, — он рассмеялся без капельки юмора.

Я села рядом с ним на кровать.

— Я рада, что у тебя был Лиам.

Он немного сдвинулся, чтобы сесть лицом ко мне.

— У тебя никого не было, да?

Я покачала головой, борясь со слезами. Он не должен меня жалеть, у него и так было много мучений. Я легла на спину, положив руки по бокам, закрыла глаза и позволила запаху черного покрывала Деклана накрыть меня. Его комната была наполнена его запахом, ароматом краски и моющих средств.

— Когда я вышла за Кларка, то наивно полагала, что всё получится. Я игнорировала то, как он со мной обращался, как его прикосновение причиняли мне физическую боль. Я забыла… как это… чувствовать настоящую любовь. Деклан, я просто оставила всё как есть. Мне посчастливилось, что рядом никого не было, потому что я могла притворяться, что так было всегда.

Матрас прогнулся, и я почувствовала вес и тепло тела рядом с собой. Его пальцы коснулись моих, и каждый вздох, который я делала, был борьбой за выживание. Моё сердце неровно колотилось, пока наши пальцы танцевали, дразнили и, наконец, переплелись. Я снова почувствовала, как прогнулся матрас, и открыла глаза. Деклан навис надо мной и смотрел на меня, опёршись на локоть.

— Ты заслуживала, чтобы тебя любили, неважно, что ты думала о себе, ты заслуживала любви, — его голос был низким и мягким, и я задержала дыхание, когда он наклонился вперед.

Деклан завис у моего рта, его глаза подчиняли меня его воле, наши дыхания смешивались, два сердца болезненно колотились… и, наконец, он накрыл мои дрожащие губы своими.

Он мягко меня поцеловал. Мои губы заново открывали его, начиная с верхней, затем пробуя нижнюю. Он застонал, когда я языком обвела линию его рта, а его рука сместилась с моей щеки на затылок. Он углубил поцелуй, легко скользнув языком в мой рот, как всегда, будто мы и не расставались. У него всё ещё был вкус мяты, и касание моей кожи волосков его бороды заставляло меня молить об ожогах. Я запустила руку в его волосы и притянула ближе, целуя сильнее, пока второй рукой, сжимала пальцами его футболку. Его сердце билось прямо под моим кулаком, и темп соответствовал моему. Быстрый. Жаждущий. Свободный. Два человека, нашедшие свой путь домой.

Я не хотела просыпаться от этого нового сна. Я застряла в кошмаре почти на десять лет, но общая картина изменилась с поцелуем и брызгами красного цвета, смешанного с розовой сладостью воспоминаний.