Одержимое сердце

— А как вел себя Николас?

— Он был похож на человека в трансе. Прошло несколько дней, прежде чем шок начал проходить. Тогда, я боюсь, и началось самое худшее.

Брэббс открыл дверь и выглянул в темноту, прежде чем выйти в ночь.

Я надела плащ и принялась греть руки у камина перед тем, как решиться выйти.

Стоя на пронизывающем ветру, я оглядывала сад, где под покрывалом снега скрылись сухие стебли мака и душистого горошка. Наконец появился Брэббс с повозкой, и я взобралась в нее.

Мы проехали прямо через город, потом через общественный выгон — Овечью Пустошь и миновали Лавли-лейн. Дважды нам попадались навстречу всадники, и каждый раз я старалась как можно плотнее закутаться в плащ. Потом мы проехали мимо какого-то человека, стоящего сгорбившись на обочине дороги, и, поскольку Брэббс придержал лошадей, пропуская одинокого прохожего, я смогла узнать свою давнюю подругу Розину.

Перейдя дорогу до половины, она остановилась, подняла капюшон плаща, чтобы видеть меня лучше. Я не старалась укрыться от ее глаз, хотя инстинкт подсказывал мне, что я должна это сделать, но я не могла заставить себя таиться и скрываться от Рози.

Какие чувства я различила в ее близоруком взгляде? Может быть, в ее глазах заблестели слезы узнавания? Воспоминаний? Прощения? Ее губы тронула улыбка, но тотчас же ее фигура скрылась за пеленой снежных хлопьев. Повозка покатилась дальше.

Брэббс тихо сказал:

— Она очень больна.

Мы проехали молча оставшиеся полчаса до Уолтхэмстоу. Мне совсем не хотелось расставаться со своим старым другом. Я подняла на него глаза и улыбнулась. Он ответил мне улыбкой и поежился от холода.

— Милая Мэгги, — услышала я его неуверенный голос из темноты. — Ответь мне: если ты приехала сюда только ради ребенка, почему ты не забрала его и не бежала?

Я выбралась из повозки.

— Мэгги?..

Я подняла глаза на Брэббса, не отворачиваясь от снега, падавшего мне на лицо.

— Потому что я нужна Николасу.

Я отвернулась и закончила фразу тихо, чтобы Брэббс не услышал меня:

— Потому что я люблю его.

И, когда я призналась себе в этом, сразу почувствовала облегчение, которого не ожидала. Я была вольна любить Николаса Уиндхэма, потому что теперь я все поняла. Он любил меня. Он возвращался ко мне, но по жестокой прихоти злой судьбы его конь провалился под лед. И этот несчастный случай отчасти лишил его памяти. Но неужели последствия этой травмы неизлечимы?

Я повернулась, чтобы посмотреть на дорогу. Брэббса уже не было: его поглотили ночной мрак и снежная пелена.

Я направилась к дому.

Я не сразу заметила, что дорожка в свежем снегу кем-то протоптана. Однако следы на ней были, хотя снег быстро засыпал их. Я наклонилась, полная любопытства, чтобы рассмотреть их, и заметила, что они сворачивают от дома и исчезают под деревьями.

Сугробы, гораздо более глубокие у края леса, почти скрывали из виду заинтересовавшие меня следы. Все-таки я продолжала свои исследования еще некоторое время, пока не потеряла надежду на то, что смогу их как следует разглядеть. Повернувшись к дому, я остановилась, чтобы оценить все величие и внушительные размеры Уолтхэмстоу. Это крыло дома я узнала даже в темноте. Там располагались апартаменты милорда. Я всматривалась в его окна, потом перевела взгляд на свое окно.

Что заставляло меня стоять на холоде, под слепящим снегом и смотреть на этот огромный мрачный дом? Я не знала этого и не могла бы объяснить. И все же продолжала стоять и смотреть, будто какая-то сила приковала меня к месту. И тут я увидела тень в окне, гораздо более темную, чем мрак, окружавший меня, эта тень силуэтом выделялась на фоне окна. Кто-то был в моей комнате.

Сердце мое на мгновение перестало биться. Судорожно сунув руку в карман плаща, я нащупала и сжала в руке ключ. Неужели я забыла запереть свою дверь? Нет, я заперла ее на ключ. Я помнила это совершенно ясно. Мой мозг лихорадочно работал. Я приняла все мыслимые предосторожности, чтобы меня невозможно было связать с Ройал-Оуксом. Но что, если я упустила что-нибудь: какой-нибудь клочок бумаги или другую мелочь?

Я отступила под деревья, внезапно осознав, что тот, кто стоял у окна в моей комнате, мог выглянуть в сад и увидеть меня. Я все отступала шаг за шагом, земля уходила куда-то вниз и вдруг ушла из-под ног, и, хотя я и попыталась найти опору и ухватиться за что-нибудь, мне это не помогло, и я опрокинулась назад в черно-белую пропасть, охватившую мое тело ледяными пальцами. Я ударилась головой о затвердевшую землю, имир растаял у меня перед глазами, сменившись полным мраком.

Я приходила в себя постепенно. Снег покрывал мое лицо и таял на ресницах. Как давно я находилась здесь? Странно, что мне, закутанной в холодный снежный саван, было тепло. Я огляделась. Теперь снег падал не так сильно, как прежде. Сквозь снежную пелену просачивался призрачный свет луны, отбрасывавший смутные тени.

Голова сильно болела. Я зажмурила глаза, прежде чем попыталась сесть.