Одержимая

«Привет, народ. Я ищу парня, который в четверг утром ехал в метро по оранжевой ветке и читал книжку моего любимого автора. Отзовись, напиши мне в личку. Иришка».

«Парень с книжкой Пратчетта, который ехал в четверг по оранжевой ветке от «Теплого Стана» в центр. Брось письмо на этот адрес, ты кое-что потерял. Иришка».

Не разгибаясь, не отрываясь от экрана, она выискивала в Сети конференции, форумы и сообщества, где только упоминался писатель Пратчетт, и оставляла сообщения для «парня с книжкой». Она чувствовала себя рыбаком, который ставит очень частую, очень надежную сетку в одной только крохотной бухте — в надежде, что рыбешке именно сегодня надоест гулять по океану и она явится на огонек.

Основным ресурсом, на который она возлагала надежды, оставался «В контакте». Ирина завела себе аккаунт, снабдив его привлекательной, как ей казалось, аватаркой с умильным девичьим личиком. Записала в интересы «Терри Пратчетт» и бросилась искать единомышленников и нашла — порядка сотни.

— Это уже что-то, — сказал демон.

Ирина промолчала. Никто не обещал, что у мальчика с книжкой обязательно есть аккаунт. Никто не клялся, что Пратчетт у него в любимцах, — мог просто читать, просто, случайно, сегодня Пратчетта, завтра Дэна Брауна. Но демон пытался ее подбодрить, и она не стала сопротивляться.

Девушка. Юноша. Совсем крохотная девчушка. Здоровенный мужик. Толстая тетка. Ирина просматривала чужие дневники, всматривалась в фото на аватарке, и всякий раз ее сердце останавливалось: мальчик? Очки? А мог он сняться без очков? Шестнадцать или семнадцать лет? Этот или тот?

Демон молчал, и Ирина листала дальше.

Иногда вместо фото на аватарке была картинка, смешная или странная. Тогда Ирина смотрела на год рождения: девяносто первый. Девяносто восьмой. Шестьдесят восьмой, ух ты! Всем мальчикам, имевшим год рождения девяносто третий или четвертый, она писала одинаковые письма: «Привет, я хочу с тобой дружить, напиши мне, Иришка».

Размеренно тикали часы. Начали приходить ответы: «Давай, добавляю в друзья».

«А ты откуда вообще? Кроме Пратчетта, что-то любишь?»

«А можно тебя трахнуть?»

На каждое письмо она терпеливо отвечала: «Я тебя видела в метро в четверг утром, на оранжевой линии. Ты читал книжку. Точно?»

Кто-то не отвечал. Кто-то рисовал недоумевающий смайлик. Кто-то оптимистически переспрашивал: «Так можно тебя трахнуть?»

* * *

Дома Антон надел резиновые перчатки и снял с пиджака презервативы, похожие на растрепавшиеся тусклые ленты. Положил в мусорный полиэтиленовый пакет — вместе с перчатками. Этот пакет вложил в другой, белый, из супермаркета «Перекресток». А потом в третий, тоже черный, непрозрачный.

Вынес на помойку.

Сунул пиджак в стиральную машину и включил деликатную стирку.

Трижды вымыл руки. Потом разделся в ванной; ноги и бедра выглядели ужасно. Были похожи на географическую карту — в синяках разной формы и цвета, будто в очертаниях озер.

Антон долго мылся; потом, натянув спортивные штаны и майку, принялся убирать в квартире. Он мыл пол — тщательно, протирая плинтусы особой тряпочкой; он вытирал мебель, не забывая о самых недоступных углах, о карнизах и верхушках высоких шкафов. И снова мыл пол — несколько раз подряд, по всей квартире.

Ему случалось проходить через все это. Не первый раз и, наверное, не последний. Папа говорил ему: «Научись постоять за себя!» — но, когда был жив папа, и надобности такой как-то не возникало. Антон умел тогда делиться игрушками, умел на добро отвечать добром, а на зло — яростью. И никогда — или почти никогда — не бывал жертвой.

А теперь у него будто на лбу написано: «Пни меня».

Одно хорошо в этой ситуации — со школой покончено, Антон туда не вернется. Волей-неволей придется переходить в другую. А еще лучше — в экстернат. И гори оно все огнем.

Антон включил компьютер и, положив подбородок на руки, стал ждать, пока машина загрузится.

* * *

Демон расхаживал по комнате. Стрелка часов начала новый круг; у Ирины слипались глаза.

— Мотив? — спрашивал демон у часов и у люстры. — Какой может быть у подростка мотив? Несчастная любовь — раз. Травля товарищей — два. Рентное поведение — прикинуться самоубийцей, напугать родителей, выпросить что-то — три. Психическое заболевание — четыре.

— Все остальное — пять, — пробормотала Ирина.

На экране открылась новая аватарка: не то кот, не то медведь, с пятью ногами, с мечтательной улыбающейся рожей.

— Девяносто третий год рождения, — пробормотала Ирина. — Еще один.

— Веселая яркая картинка, — сказал демон. — Такие не думают о самоубийстве.

— Откуда ты знаешь, что у него случилось? Несчастный случай? Потеря? Болезнь? Да что угодно!

Она написала парню со смешной аватаркой: «Привет, я хочу с тобой дружить, напиши мне, Иришка».

* * *

Аватаркой «В контакте» ему служила картинка, которую прислал давно забытый, случайный приятель из Америки: вроде как детский рисунок, похожий на кота медведь с пятью ногами.