Одержимая тобой. Часть 1 (СИ)

Марина уже стоит на ногах, когда я возвращаюсь в комнату. Встретиться с ней взглядом нереально трудно. Подхожу к окну и распахиваю створки настежь — свежий летний воздух врывается в комнату с тонким ароматом барбекю. От одной мысли о еде меня снова начинает мутить.

— Душ в твоём распоряжении, там в шкафчике есть одноразовые зубные щётки, если ты не брала ничего с собой. Я вытиралась белым полотенцем, розовое не трогала.

— Катя…

— Пожалуйста, не будем говорить о вчерашнем, — торопливо перебиваю я. — Во всем виновата только я.

«Ты сладко пахнешь, Савицкий…Горячий и сладкий…»

Я закрываю лицо ладонями, издавая протяжный стон. Дьявол! Как можно было говорить такое?

— Черт возьми, я приставала к нему! И заслужила услышать то, что он сказал тебе перед самым выходом…

Марина снова открывает рот, но я загораживаюсь от неё руками:

— Молчи, пожалуйста, не слова об этом!

Она закатывает голубые глаза и молча уходит в душ. Я поспешно одеваюсь в привычные джинсы с красным лёгким топом, забираю влажные волосы в конский хвост и босиком выхожу из комнаты. Босоножки мирно покоятся в моей правой руке. Я не могу надеть такой высокий каблук с повреждённой ногой. Как ехать домой? Босиком? В коридоре открылась дверь, и мне на встречу выходит сам Сергей Гордеев. Когда он приехал?

— Здравствуйте, Сергей Олегович! — тараторю я.

— Катя, — тянет низким тягучим басом мужчина. — Сколько раз тебе говорить, зови меня просто Сергей. Я чувствую себя дряхлым стариком, когда меня называют по отчеству!

— Извините, Сергей! — тут же исправляюсь я. — Давно вы вернулись?

Отец Светы женат на очень красивой женщине — Елене Дмитриевне, матери Светы. Но это не мешает ему иметь молоденьких любовниц — ровесниц дочери. Хуже всего он совершенно не умеет этого скрывать и, как минимум раз в два месяца, Елена Дмитриевна выставляет своего мужа за порог особняка. Сергей примерно неделю выпрашивает прощения у жены, засыпая её дорогими подарками и вниманием, после чего они мирятся до следующей «облавы» с новой дамой сердца. И так по кругу.

Именно прожжённый взгляд настоящего охотника на женщин сейчас скользит по моему телу. Мне никогда не нравилось находиться в его обществе наедине. По слухам он даже репетиторов Светы умудрялся затащить в свою постель. Теперь Елена Дмитриевна принимает на работу исключительно не молодых женщин, чаще всего не опрятных и не ухоженных.

— Нет, мы с Леной приехали полчаса назад. Света уже встала, она в саду с друзьями.

Гордеев Сергей был коренастым широким мужчиной, без единого волоска на голове. Даже стоя перед ним без каблуков, я была немного выше его.

— Спасибо, тогда я в сад! — я обхожу Сергея, а он намерено не сдвигается, чтобы минимизировать расстояние между нами.

— Могу проводить тебя! — предлагает он, без стеснения разглядывая мою пятую точку.

— Ну что вы, не утруждайтесь! Я знаю, где находится сад!

Ускорившись, насколько мне позволяла больная нога, я миную коридор и облегченно выдыхаю. Главное, чтобы и Марина смогла спуститься к нам без приключений! С господином Гордеевым соседка ещё не знакома.

Оказывается ночевать оставалась почти вся основная компания Светы: Дэн и Алёна находились в саду вместе с ней, а вот Олеся, Виталик и Ксю, которые гудели до самого утра, ещё спали во второй гостевой комнате.

Дмитрий здесь. Света лежит у него на коленях, едва живая и измученная, а он задумчиво смотрит на стриженые кустарники вдоль каменного забора. Его глаза кажутся пустыми и отрешенными, будто он совсем не слушает разговор внутри компании. В отличие от всех нас, он свеж и бодр, хоть и чуточку отсутствует.

— А вот и королева пати! — Восклицает Дэн, встречая меня распростертыми объятиями.

— Тихо-тихо, не дави! — Я морщусь, чувствуя очередной приступ тошноты.

Сил высвободиться из загребущих рук Дэна совершенно нет, и я покорно жду, когда он налобызается.

— Это называется похмелье, моя Катечка. Я всё ждал, когда же ты с ним познакомишься.

Дмитрий чуть поворачивается в нашу сторону, а я трусливо перевожу взгляд на Свету. Она стонет и закрывает лоб рукой.

— То, что Дэн рассказывает правда? — вяло мямлит она.

— Смотря что он рассказывает… — настораживаюсь я, отчаянно вспоминая, приставала ли я к Диме на людях.

— Что ты напилась и зажгла танцпол!

— Возможно, честно сказать я не особо помню…

Взгляд карих глаз буквально испепеляет меня, нагоняя мондраж.

— Возможно? — негодует Дэн. — Да не было ни одного парня, который вчера не говорил о тебе! Дима может подтвердить!

Света снова вымученно стонет.

— И почему я не умею так напиваться!

А ты не напиваешься, а нюхаешь сильнейший наркотик, — думается мне. Она, скорее всего, не помнит, как мы поругались, уснув после «прихода». Или претворилась, чтобы Дмитрий не увидел ее состояния.

— Дэн как всегда любит преувеличивать! — недовольно ворчит Алёна.

Она сидит скукоженная, в темных очках и пьёт холодный чай со льдом. Судя по пустым стаканам, выставленным в ряд под креслом-качалкой, ее печень переживает не лучшие времена.

Я ныряю к ним под шатер, пряча голову от беспощадных солнечных лучей, и наливаю из запотевшего графина яблочный сок.