Одержимая страстью

— Всемогущий Зевс, — слышу за спиной стон Принца, и меня наполняет его жаркое семя, заполняя собой все внутри.

Из груди в унисон его стону вырывается мой, и я, обессиленная, падаю на прохладную столешницу.

«Матерь Божья, что это было?» — долбится в опустевшей голове навязчивая мысль, звонкой горошиной отбиваясь от стенок мозга.

— Ида, — горячий шепот опаляет мочку уха, — нам нужно идти. В Храм ты больше не пойдешь, все твои вещи заберут оттуда слуги.

Он выходит из меня, но я не шевелюсь, так и продолжая оставаться на прежнем месте.

— Давай же, кошечка, не расстраивай меня, — он сжимает мне шею и приподнимает вверх, — ты мне хоть и нравишься, но я не привык повторять. Если я говорю, что пора, значит пора.

Он отпустил меня, и я, словно тряпичная кукла, рухнула обратно, но тут же ватными руками оперлась на стол и, приподнявшись, сползла на пол, собирая разорванную ткань в руку.

— Да, ваше Высочество, — хриплым голосом проскрежетала в тишине.

— У Алея дождешься моего возвращения и приведешь себя в порядок, — он оглядел меня, и я скукожилась под его высокомерным взглядом.

Он отчего-то вмиг переменился, превращаясь в каменное безэмоциональное изваяние.

— Ты должна выглядеть, как и подобает моей гетере [любовница].

Я завернулась в испорченную ткань, кое-как пряча тело в лохмотья, и, словно побитая собака, вышла из кабинета вслед за мужчиной.

Глава 12

Принц довел меня до дверей комнаты Алея и, больше не взглянув на меня, так и пошел дальше, а я стояла и обтекала, словно политая из ведра помоями.

Обида, словно большая пузатая туча, разверзлась у меня в груди, и я, опрометью бросившись в комнату, упала на кровать и залилась горькими слезами.

— Лейя, что с тобой?

Тут я же почувствовала нежное прикосновение, но от этого только хуже стало. Слезы потоками начали выливаться из глаз, и уже через несколько минут подушка промокла почти насквозь.

— Лейалана, да что происходит?

Парень попытался поднять меня за плечи, но я, дернувшись в его руках, осталась лежать на прежнем месте. Вот только после этого по телу, точнее, к отдельным его частям начали прикасаться осторожно пальцы Алея.

— За что он так с тобой? — его голос шепотом музыки проникал в уши, и мне снова становилось себя чересчур жалко, отчего остановить рыдание совсем не предоставлялось возможности. И мне было все равно, что там видит Алей, я примерно могла себе представить, на что походит моя кожа после такого секс-марафона.

— Не важно, Ангел, — сквозь слезы и шмыганье носом отвечаю парню, а плечи продолжают сотрясаться от рыданий.

— Бедная ида, — говорит парень, а его ладонь продолжает ласкать мое больное тело.

— Я уже не ида, — поднимаю я на него заплаканные глаза, — я теперь… — на секунду затыкаюсь, обдумывая свое новое положение. — Шлюха для вашего Принца, — закусываю губу с внутренней стороны и снова падаю лицом в подушку.

Конечно же я осознавала, что Ангел ничего не понял из слов, сказанных мною. Или же…

Алей неожиданно подхватывает меня и прижимает к себе так сильно, что я задыхаюсь от тесноты этих объятий. Не ожидала, что парень окажется таким сильным. У меня даже слезы на миг пропали.

— Я тебя не дам в обиду, Лейалана, — горячий шепот обжигает мокрую от слез кожу на скуле, — нам бы только уехать отсюда, выбраться, и тогда можно бежать.

Он продолжает что-то быстро говорить мне в ухо, но я его почти не слушаю, а только смотрю искоса на это идеальное лицо молодого человека неземной красоты, на волосы, которые похожи на снег, и не могу поверить, что он мне говорит об этом. Да с его внешностью нас поймают быстрее, чем мы сможем только подумать об этом.

— Я не могу думать о том, что он причиняет тебе боль, — Алей целует меня в ключицу, одновременно слизывая соленые дорожки слез с кожи. — Мне кажется, что я готов его убить, лишь бы только его руки не прикасались к тебе.

И вот в этот момент мне захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать его откровений. Лишь бы его голос не долетал до моих ушей и не ранил сердце, потому что оно сжималось, словно пойманная в шипастые объятия терновника колибри. Кровоточило так сильно, что душа захлебывалась горечью, сочащейся из открытых ран.

И, запутавшаяся в сетях очарования, замерла и отдалась этой призрачной защите, которую пророчил мне Ангел. Успокоение принесло и биение его сердца, которое четко прослушивалось через тонкую тунику.

Темнота опустилась на полис в тот момент, когда мы ступили на порог белокаменного городского дома. Я, уже переодевшаяся и смирившаяся со своей участью, входила в этот дом в роли хозяйки. Именно я являюсь хозяйкой этого жилища, как убеждал меня всю дорогу Алей, пока мы добирались до назначенного места. Спорить с ним я не хотела, да и о чем, ведь он лучше знает, но и здравый смысл в какой-то момент подсказывал, что парень прав. И можно было бы уже в конце концов убедиться, что мужики в древней Греции практически никак не отличаются от мужчин двадцать первого века, даже несмотря на разделяющие их тысячелетия. Что в мое время богатенькие папики снимают своим любовницам квартиры, что и сейчас. Все одно и тоже.