Одержимая (Авторский сборник)

Маневр походил на путь в зыбучем лабиринте, на дорогу в сыре, ежесекундно меняющем очертания. Саундер то и дело промахивался мимо пунктира, намеченного автопилотом: иногда сознательно, делая поправку на изменение обстановки, иногда случайно, не в состоянии погасить инерцию. Вверх; щелкнул автоматический экран, затеняя окна. За стеклом, теперь с другой стороны, снова взошли два солнца — Пес и Щенок. Транспорт перестал трястись и трещать: ветер подхватил его и понес обратно, прочь от станции, как щепку в потоке.

Чувствуя, как пот катится по лбу, Саундер переключился на автопилот. Флаер тряхнуло, но только один раз.

Ирина молчала. Саундер, не глядя, чувствовал ее взгляд. Она молча налила воды, протянула ему; Саундер выпил до дна, не отрываясь.

Песчаное марево внизу представлялось теперь растрескавшейся коркой глины с редкими скалами. Если долго смотреть на него, начинали мерещиться человеческие фигуры, бредущие с низко опущенными головами. Но лучше не смотреть.

— Куда теперь? — тихо спросила Ирина.

— Теперь навестим Ирисово Поле. Заодно спросите, почему у них Будда на пятидесятке.

— У нас дикая скорость, — Ирина поглядела на экран.

— Да. Но у нас приличный запас прочности.

— Саундер, я прошу прощения.

— За что?

— Да за все… Если бы не я, вы бы вообще не полетели.

— Никто не знал, что будут возмущения на Щенке. Это редчайшее явление. Иногда его удается спрогнозировать, чаще — нет.

Он потихоньку расслабился, прислушиваясь к флаеру. Двигатель вроде бы звучал как всегда. Корпус вибрировал даже меньше обычного. Можно подключить программу энергосбережения, вот так. Потому что будь у нас запас энергии, мы могли бы вообще на все наплевать и лететь пока летится, к морю, за море, и болтаться там над кислотной гладью, дожидаясь, пока угомонится ветер. Включить экран на случай дождя; экран, зараза, жрет энергии в три раза больше, чем движок…

— Саундер, — торопливо сказала женщина. — Я давно живу по инерции. Как в вате. Ничего не испытываю, кроме скуки и иногда — омерзения… Вы меня извините, Саундер. Такие, как я, не должны портить жизнь таким, как вы. — Она замолчала, и по ее лицу было ясно, что она сожалеет о сказанном.

— Я прилетел сюда много лет назад, — сказал Саундер. — Уж точно не затем, чтобы вертеться как винтик и всегда думать только об уровне масла, капремонте, рабочих графиках или уборке помещений. Я хотел изменить себя и мир. Хотел, чтобы меня услышал бог. Пусть не большой, творец Вселенной, но хотя бы маленький — бог Ириса.

— Вы…

— Я паломником сюда прилетел! Такое счастье… А потом оказалось, что наш организатор тура — мошенник. Эти шустрилы подделывали чудеса — в промышленных масштабах! Запускали голоса в храмах, иллюминацию… Я тогда отбился ото всех, сам бродил… Все бродил вокруг этих храмов и внутри, в темноте, все молился: бог Ириса, дай мне знать о себе, дай мне знак, дай мне… И ничего он мне не дал, конечно. — Он перевел дыхание. — И теперь я тоже живу по инерции. Это не так плохо.

Искоса глянув на него, Ирина открыла бар. Позвенела бутылками, налила себе на два пальца бренди:

— Это ведь опасно, да? То, что с нами происходит, — мы можем разбиться?

— Не волнуйтесь, — сказал Саундер. — Острый момент прошел, теперь все будет хлопотно, но совершенно безопасно.

Он говорил — и всматривался в темную полосу, проступавшую далеко впереди на чистом небе.

* * *

Когда флаер дотянул до Ирисового Поля, ветер ослаб. Песчаное марево внизу полнилось смерчами, они слонялись, как скучающие туристы, сливались, расходились, опадали и взмывали снова. Для флаера, снова набравшего высоту, смерчи не представляли большой опасности, в отличие от туч, занявших уже полнеба.

Ирисовое Поле скрывалось в песчаной взвеси, только главный шлюз выглядывал, будто крышка погреба. Коммуникатор поймал ближнюю связь.

— Поле? Здесь борт ноль-шесть со станции. Дайте посадку.

— Извини, Григорьев. Не будет тебе посадки. Мы уже задраились.

— Мужики, у меня пассажир.

— Хрен тебе, Григорьев, вместе с твоим пассажиром, — сказал непреклонный голос. — Дуй в глубь материка и садись на Поребрик. Включай экран и жди: после дождя авось кто-нибудь дозаправит.

— Губернатор вам припомнит, — сказал Саундер сквозь зубы.

— Хрена! — рявкнул голос в коммуникаторе. — Губернатору лучше, чтобы ты навернулся вместе с пассажиром, чем мы тебя приняли!

Саундер, не тратя больше слов, изменил маршрут. Ветер слабел, и теоретически можно было бы повернуть к станции. Практически это означало попасть под дождь над песчаной равниной, без единого горного кряжа, без единого выступа.

Диспетчер с Поля дал циничный, но точный совет: Поребриком называли горную цепь на севере. Там, если повезет, можно найти твердое место для посадки, сесть и развернуть защитный экран. Энергии — Саундер покосился на монитор, — энергии должно хватить на пару часов, а дождь не может быть долгим…