Одержимая

Для начала я разобрала все свои записи и выбрала те, что собиралась показать Тихоославу сразу, как он успешно продаст чугунки. Это были набор ножей для Анчутки, чугунная сковорода с ручкой, более сложная в производстве мясорубка и на всякий случай маленькая шестеренка. Шестеренка пока ни для чего не предназначалась, но была лёгким намёком на то, что я готова к куда более масштабным проектам, чем кухонная утварь.

В день торжков возле ворот народу было еще больше, чем обычно. Даже Велизар, несмотря на свой статус сурового ведьмака, не избежал участи постоять в очереди. Но вскоре уже знакомой мне улицей мы добрались до торговой площади.

Люди здесь были разные. И простые горожане, одетые в холщовые рубахи и платья. И люди побогаче — в кафтанах, рукава которых спускались до самой земли, и в расшитых бусинами и блестящими нитями головных уборах. Разглядела я и восточных купцов, и приезжих с далекого севера — их одежды отличались колоритом родных земель.

Все они говорили, перекрикивая друг друга: расспрашивали о новостях или торговались. Между торговцами и покупателями сновали смеющиеся скоморохи — они шутили, задирали прохожих, играли на дудочках или свистульках. То тут, то там раздавались крики зазывал.

Я взяла Велизара за руку, побоявшись отстать и потеряться в толпе, и оглядывалась по сторонам. Переживала, что среди гомонящей толпы мы пропустим лавку Тихослава. На первый взгляд казалось, что торговцы заняли места без какого-либо порядка. Но потом я разглядела, что северяне старались держаться рядом, хоть и выставили разные товары — шкурки пушных зверей, оружие, медные украшения. В торговцы с Востока, как и местные, предпочитали вставать рядом с теми, кто предлагал такой же товар, как и они. Отдельно от других, на краю площади, собрались лишь те, кто продавал животных: лошадей, коров, овец, домашнюю птицу и даже большого яркого попугая в клетке.

Мы проходили ряд за рядом, но Тихослава найти не могли. Не было его ни среди оружейников, ни среди тех, кто выставил на продажу металлические предмета быта. Я с интересом осматривала всё, что попадалось нам по пути — и яркие шелковые ткани, и расписанную деревянную посуду, и различные штуки непонятного назначения. Всё, что казалось мне незнакомым, пыталась хорошенько запомнить — никогда не знаешь, что из имеющихся знаний мне пригодится. А у меня тем более каждое изобретение теперь на счету.

Вскоре мы подошли к лавкам гончаров и иноземных купцов, предлагавших посуду из меди и фарфора. Наличие здесь фарфоровых чашек приятно удивило. Они были так причудливо расписаны, что я на миг усомнилась: а точно тут отсталый мир, или только этот город такой? И если бы не приметная внешность купца, имевшего ярко выраженные восточные корни*, я бы подскочила к прилавку и обязательно уточнила бы, откуда здесь столь профессионально выполненная посуда. Но делать этого не стала — Велизар еще не забыл о воображаемом купце-колдуне, а мне отвлекаться от поиска Тихослава на допрос подозреваемых не хотелось.

----------

* Фарфор был известен в 9 веке в Китае в период правления монгольской династии Юань. Китай несколько веков оставался монополистом в производстве фарфора. Только в начале 18 века его производство начали в Европе.

38.1. Бажена. Торжки — 1

Тихослава нашли здесь, среди посудных лавок. Он занял место с уже знакомым мне гончаром на самом краю. Мы не сразу смогли протолкнуться к заставленному товаром пятачку — так много народу окружило их лавку. Моё сердце тревожно билось: наверняка местные жители уже оценивают чугунную посуду и решают, кому из них достанется невиданная прежде утварь.

К моему разочарованию, покупали в основном полюбившиеся местным швабры. Тихонько звеня, денежный ручеёк продолжал течь мимо меня. На выставленные чугунки смотрели, качали головами, но брать не хотели. Кроме того, Тихослав и правда оказался мужчиной прозорливым — на прилавке среди чугунков я обнаружила и что-то похожее на сковородку. Ладно, подумала я, изобретать давно изобретенное он имеет такое же право, как и я. Но мне гораздо больше, чем ему, известно о съемных ручках для сковородок. А значит, придется оборачивать ситуацию себе на пользу таким способом.

Однако, сковорода волновала меня сейчас не так сильно, как нулевые продажи чугунков. За то время, пока мы ожидали, чтобы поговорить с Тихославом, всего несколько человек спросили о цене чугунка и, покачав головами, ушли ни с чем.

— Это почему так? — возмутилась я. Это что, все мои усилия по ведению отсталого мира к технологическому прогрессу напрасны?

— Так за один чугунок несколько десятков горшков взять можно, — пояснил стоящий рядом мужчина. — Ни к чему такие траты.

— Это чего ты, Тихослав, так дорого чугунки продаёшь? — рассердилась на кузнеца.