Одержим тобой

Его руки прошлись по оголенным участкам моей спины, в то время как губы вновь прильнули к моим, и если раньше меня бы напугали эти его действия, то на этот раз я полностью ими наслаждалась. То, как он прикасался ко мне, было невообразимо прекрасно, будто я была важна для него. Джош никогда не дотрагивался до меня так трепетно и нежно. И я уж точно никогда не хотела его поцелуев так же, как Брайана.

Мысли о Джоше немного отрезвили меня, и я аккуратно выбралась из объятий мужа.

– Я хочу есть.

Его желудок заурчал при моих словах, заставив меня мягко засмеяться.

– И видимо, не я одна.

Ухмыльнувшись, он провел рукой по волосам, приводя их в мокрый беспорядок. Подхватив рубашку, лежащую на сундуке возле кровати, он натянул ее и, не застегивая, отправился на кухню. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Налив себе апельсинового сока, он сел за барную стойку, пока я доставала тарелки с блинчиками из шкафчика. Поставив перед ним еду, я наблюдала, как расширились его глаза от предвкушения. Я просто не могла не засмеяться – он был так похож на ребенка, заполучившего желанную конфету.

– Не очень умно смеяться над голодным мужчиной, котенок, – сверкнув недоброй улыбочкой, пробормотал он, беря в руки вилку и пробуя первый кусочек, – черт, они даже лучше, чем у Дайны, – простонал он, жуя уже следующий.

Видимо, правду говорят: путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

– Так ей и передам, – подразнила я.

– Ты не посмеешь.

– Почему это?

– Ты слишком добрая, чтобы причинить ей боль, – непринужденно заявил он.

Подцепив часть блинчика, я хотела поднести вилку ко рту, но так этого и не сделала, замерев, глядя на его губы, немного запачканные в уголке кремом. Как завороженная, я смотрела на него и просто умирала от желания слизать его. Невольно покраснев от собственных смелых мыслей, я все-таки проглотила кусочек своего завтрака.

– Как ты себя чувствуешь?

Я непонимающе взглянула на него, только бы он не начал говорить о прошлой ночи – я же умру от смущения.

– Твоя голова. Мы могли бы сегодня поплавать, если тебе уже получше, – будто прочитав мои мысли, объяснил он.

По правде говоря, мне уже надоело сидеть в четырех стенах. Мы жили на острове уже неделю, но я толком и не выходила из дома, и меня расстраивало такое положение вещей, я была уверена, здесь есть на что посмотреть.

– Я прекрасно себя чувствую! – с большим энтузиазмом, чем следовало бы, воскликнула я, вызвав его искрений смех.

– Вижу, не я один устал от этих стен.

От его слов я почувствовала себя виноватой, ведь из-за меня Брайану тоже не удалось отдохнуть, хоть я и не просила его сидеть со мной. Он все же не выходил на пляж, говоря, что мы сделаем это вместе, как только я поправлюсь.

– Извини, мне жаль, что так вышло и…

– Прекрати, Синди, не стоит извиняться.

Черт, мне было не по себе из-за ее извинений: в случившемся мне стоит винить только себя самого. Ну и Фармера, конечно же. Эта сволочь все-таки сумела подпортить мне отдых. Но Синди я, естественно, не сказал, кто поставил ее жизнь под угрозу. И именно поэтому она чувствовала себя виноватой.

К счастью, между нами не было отчужденности, которая могла бы возникнуть после прошлой ночи. Я беспокоился – рассвет отрезвит Синди, и она вновь начнет себя винить и отталкивать меня. Но к моей радости, такого не произошло. Мне бы не хотелось, чтобы та стена отчужденности, которую мне удалось разрушить за последнюю неделю, вновь возникла между нами. Это была самая незабываемая ночь в моей жизни, и осознание произошедшего пугало и окрыляло одновременно.

Выбросив все мысли из головы, я вновь принялся наслаждаться своим потрясающим завтраком. Когда я говорил Синди, будто он лучше, чем у Дайны, я почти не солгал. Интересно, она специально приготовила мой любимый завтрак или это просто совпадение? Я решил не спрашивать, наверняка зная – она засмущается. Все утро я пытался не смущать ее, делая вид, что ничего особенного не произошло ночью. Хотя меня так и подмывало сказать ей что-нибудь неприличное и понаблюдать за ее смятением. Но опасаясь ее отчуждения, я молчал.

Как только с завтраком было покончено, Синди, собрав тарелки, направилась к мойке, открывая мне вид на свою оголенную спину и ножки. Не сдержавшись, я приблизился к ней, встав позади девушки, пока она принялась за мытье посуды. Ее волосы были собраны на макушке с помощью заколки, и ни одна прядь не свисала, открывая потрясающий вид на ее шею. Взявшись за язычок молнии, я открыл ее так, что мне стала видна кромка ее трусиков, и опустил свои руки на ее обнаженную спину, продвигаясь к животу. В то же время я начал мягко покусывать кожу ее шеи, и моя жена еле слышно застонала. Она перестала даже мыть посуду, замерев на месте.

– Продолжай, или я тоже остановлюсь.

Вздохнув, но так и не ответив, Синди начала домывать наши тарелки, я же вернулся к своему увлекательному занятию. Пройдясь губами по ее шее, я добрался до мочки уха и слегка ее прикусил – по ее телу прошлась едва ощутимая дрожь, кожа покрылась мурашками. Мне очень нравилась реакция ее тела – почти так же, как она действовала на меня.