Очищение огнем

– Наука, вовсе не нужна дабы сказать: секс, в его лучшем смысле, является выражением любви, – добавила она. – А любовь – это главное свойство, присущее человеку. Почему и как влюбляются люди – тайна, и всегда остается тайной. Но если люди больше узнают о природе физического наслаждения, это может помочь им дольше оставаться влюбленными, вместо того чтобы отдаляться друг от друга. Не будь я твердо убеждена в пользе наших экспериментов, я не заинтересовалась бы этой работой.

Истовая убежденность, звучавшая в речи девушки, заставила Синклера упомянуть еще об одном доводе против его участия. Очевидно, что для любого труда необходима внутренняя мотивация, побуждающая работать и основанная на опыте и приоритетных задачах исследователя. Никто не может целиком посвятить себя решению задачи, которое может занять годы, без подобного рода эмоционального стимула, а он сам слишком долго стремился поскорее начать эксперименты, связанные с ПМС.

Синклер объяснил, что основной причиной его интереса к предменструальному синдрому было его воздействие на покойную жену Элизабет. Веселая, жизнерадостная, уравновешенная, любящая пошутить женщина за несколько дней до месячных становилась легко возбудимой и зачастую агрессивной. Подобная раздражительность до некоторой степени не представляла ничего необычного в дни интенсивного выброса гормонов, ведь и у мужчин бывают свои подъемы и спады, связанные с гормональной перестройкой. Но перемены в Элизабет можно было считать разительными.

– Бет всегда очень бережно обращалась с лошадьми, – пояснил Синклер. – У нее был особый талант общения с ними, но в такие дни она становилась раздражительной, более требовательной и менее терпимой.

На секунду замолчав, Пол задумчиво опустил глаза.

– Думаю, это и убило ее.

Ошеломленная словами Синклера, Кей не могла заставить себя допытываться, что означают эти слова. Синклер несколько минут не поднимал головы, потом, вздохнув, объяснил, что именно в один из таких плохих дней жена выступала на роковых соревнованиях, закончившихся падением и полной неподвижностью Элизабет. Лошадь два раза остановилась перед препятствием, по-видимому, слишком высоким для нее, но Элизабет, ударив животное хлыстом, сделала третью попытку, и конь ее сбросил.

– Ее жизнь… наша жизнь… на самом деле кончилась в тот день, – тихо пробормотал он, не пряча повлажневших глаз. Кей поняла, что Синклер не забыл жену. Скорбь никуда не ушла – она рядом.

Но в следующее мгновение Пол сумел справиться с меланхолией.

– Именно это и заставило меня заинтересоваться ПМС, – пояснил он. – Вероятно, во мне говорит глупая сентиментальность, но хочется думать, что, если мы сумеем больше узнать о химическом механизме этого явления и найти способы его исправления, можно спасти многих людей от напрасных страданий. Моя последняя работа по искусственному оплодотворению была тоже чем-то вроде мемориала в память Бет. Я всегда жалел, что у нас нет детей, и потому, наверное, так хорошо понимал боль людей, которые не могут зачать младенца.

В дверь постучали; Кей, оглянувшись, заметила Розу, державшую большой поднос с графином, стаканами и тарелкой крекеров. Она поставила поднос на стол, обменялась с Синклером несколькими фразами на испанском и удалилась.

– Лимонад, – объявил Пол. – Из наших собственных лимонов. Хотите?

Кей кивнула.

– Я должен был раньше предложить освежиться, – сказал Синклер, наливая стаканы. – Но Роза знает, что хозяин из меня никудышный, и берет на себя инициативу.

Он смущенно улыбнулся.

– Она особенно радуется, когда меня посещают красивые девушки.

Польщенная, Кей мгновенно вспыхнула, но Синклер, казалось, ничего не замечая, подал стакан и тут же вновь заговорил о делах.

– Теперь ваша очередь. Откуда такой интерес? Почему именно эта тема, а не какая-нибудь другая?

Кей всегда считала, что источник ее стремления выполнять эту работу кроется в разрушительном непонимании природы собственной сексуальности, которую она наблюдала в матери, подкрепленном, к тому же, желанием лучше понять свою природную притягательность, бывшую причиной многих бед. Но только, отвечая Синклеру, Кей обнаружила, что впервые сознательно сплетает отдельные нити в единое целое. Быть дочерью женщины, чью жизнь определял и диктовал секс, лишиться отца из-за скандала, связанного с сексом, обнаружить, что сексуальные потребности и претензии мужчин постоянно влияют на выбираемые ей пути, пока Кей сама не стала символом новых сексуальных стандартов, царивших в обществе, – все это подогревало ее интерес к столь нетрадиционной теме. Возможно, сделав секс предметом лабораторного исследования, Кей надеялась победить силу, всегда бывшую доминирующей в ее жизни.

Закончив рассказ, Кей с удивлением заметила, что солнечный свет за окном начинает меркнуть. Она и Синклер проговорили целый день.

– И как, – вздохнула она наконец, – заставило ли вас что-нибудь, сказанное мной, изменить свое решение?

Пол задумчиво уставился на нее, словно взвешивая ответ.

– Скажем, я теперь не так чертовски уверен, как раньше, что этим мне заниматься не стоит.