Очищение

— Но в то же время, — размышлял он в моем присутствии, — когда я вижу, как тщательно причесаны его волосы и как осторожно он одним пальцем поправляет свой пробор, я не могу представить себе, что он способен поднять руку на конституцию Рима.

Считая, что Цезарь уже получил все, что хотел, и что все остальное — пост претора, консула или командующего армией — придет в свое время, Цицерон решил привлечь Цезаря к руководству Сенатом. Например, консул подумал, что негоже главе государственной религии во время дебатов находиться на скамье среди второстепенных сенаторов и оттуда пытаться привлечь внимание консула. Поэтому он стал предоставлять слово Цезарю сразу после преторов. Однако подобная примиренческая политика принесла хозяину новое политическое поражение, которое вновь показало всю глубину коварства Цезаря. Вот как это произошло.

Вскоре после того, как Цезарь был избран — прошло не больше четырех дней, — шло заседание Сената. Цицерон занимал свое место на подиуме, как вдруг у входа раздался крик. Непонятный субъект прокладывал себе дорогу сквозь толпу зевак, собравшихся у дверей. Его волосы торчали в разные стороны и были покрыты слоем пыли. Он небрежно набросил на себя тогу с пурпурным подолом, но она не полностью скрывала его военную форму. Вместо пурпурной обуви на ногах у мужчины были солдатские ботинки. Так он шел по центральному проходу; разговоры смолкли, когда все уставились на прибывшего. Ликторы, которые находились рядом со мной, вышли вперед, чтобы защитить консула, но Метелл Целер закричал со скамьи преторов:

— Остановитесь! Разве вы не видите? Это мой брат!

И он бросился обнимать вошедшего. По залу прошел шум удивления, который быстро сменился беспокойством. Все знали, что младший брат Целера, Квинт Цецилий Метелл Непот, служил легатом у Помпея во время войны с Митридатом, и его неожиданное появление в таком виде, очевидно прямо с поля битвы, могло означать, что римские легионы потерпели сокрушительное поражение.

— Непот! — закричал Цицерон. — Что все это значит? Говори же!

Непот оторвался от брата. Он был высокомерным человеком, который очень гордился своей красотой и физическими данными (многие говорили, что он предпочитает мужчин женщинам). И действительно, он никогда не был женат и не оставил наследников. Однако все это сплетни, которые я не хочу повторять. Он распрямил свои мощные плечи и повернулся лицом к собранию:

— Я прибыл прямо из лагеря Помпея Великого в Аравии! Я плыл на самых быстрых кораблях и скакал на самых быстрых лошадях, чтобы принести вам эти радостные вести! Тиран и величайший враг народа Рима, Митридат Евпатор, умер на шестьдесят восьмом году своей жизни! Война на Востоке выиграна!

Последовал период абсолютной тишины, который обычно сопровождает подобные драматические новости, а затем зал взорвался аплодисментами. Четверть века Рим воевал с Митридатом. Некоторые говорили, что он уничтожил восемьдесят тысяч римлян в Азии, другие называли цифру в сто пятьдесят тысяч. Но какая бы цифра ни соответствовала действительности, Митридат был воплощением ужаса. Большинство с детства помнило, как матери пугали им детей, дабы заставить их хорошо себя вести. А теперь его больше не было! И это заслуга Помпея! И не важно, что Митридат совершил самоубийство, вместо того чтобы погибнуть от руки римлянина, — старый тиран принял яд, но из-за того, что многие годы он, боясь быть отравленным, принимал противоядия, яд его не убил. Ему пришлось звать солдата, который и покончил с ним. И было не важно, что наиболее информированные наблюдатели считали, что это Лукулл, который все еще ждал своего триумфа за городскими воротами, заложил ту стратегию, которая в конце концов поставила Митридата на колени. Важно было то, что сегодня героем был Помпей, и Цицерон знал, что он должен сделать в этом случае. Как только аплодисменты стихли, он встал и предложил, чтобы в честь гения Помпея в Риме состоялись пять дней всенародного благодарения. Это предложение было встречено аплодисментами. Затем он дал слово Гибриде, который тоже пробормотал несколько восторженных слов. Затем позволил Целеру прославить подвиг своего брата, который проплыл и проскакал тысячи миль, чтобы доставить эту благую весть. И в этот момент встал Цезарь; Цицерон предоставил ему слово, думая, что тот предложит вознести благодарственные жертвы богам.

— При всем моем уважением к нашему консулу должен спросить, не слишком ли мы скупы в выражении нашей благодарности? — сказал Цезарь елейным голосом. — Я предлагаю изменение к предложению Цицерона. Период благодарения должен быть увеличен в два раза, до десяти дней. Кроме того, Сенат должен разрешить Гнею Помпею до конца жизни появляться в одеждах триумфатора во время Игр, так, чтобы даже в дни отдыха римляне не забывали о том, чем ему обязаны.