Очищение

Рейс Париж-Варшава длится чуть больше двух часов. Все это время Ник, сидя в комфортном кресле бизнес-класса, размышлял о разговоре с «профессором». Раньше он старался не заморачиваться политикой. Так было проще жить и легче воспринимать действительность. Где-то там, далеко были Вашингтон, Москва, Пекин, которые бодались за мировое господство. Чуть ближе Елисейский дворец. Там восседал подобный Юпитеру нарцисс, возомнивший себя строителем новой Европы. Восседал, ну и хрен с ним. Ника он никак не касался. Жалование в Первом парашютном платили исправно, в самое пекло не посылали, и это было главное, что требовалось от правительства. По большому счету, до сих пор вся эта возня его не касалась. У него была служба, друзья, простые, но от этого не менее приятные жизненные удовольствия.

Со смертью отца все изменилось. Оказалось, что Вашингтон хочет переформатировать мир, сократив население почти вдвое. А час назад ему озвучили, что это еще не все. Оказывается, у Америки дела совсем плохи и она находится на грани коллапса. Чтобы его избежать, Белый дом может развязать в Европе войну. Вернее, уже развязал. Пока только на Украине. Но в любой момент в конфликт могут втянуться вооруженные силы НАТО. Тогда…

При мысли о том, что может быть «тогда», Ник зябко поежился. Он имел самое общее представление об армии России, но из того, что прочитал за последние пару дней об Украине, понял, что натовские и американские вояки пребывают в глубоком шоке от того, как воюют русские. Те, кто посмелее, даже выражают мнение, что при боевых действиях такой интенсивности у НАТО против Москвы вообще нет никаких шансов. Так это или нет, сказать было сложно. Но одно капитан помнил четко еще из курса общевойсковой подготовки в Первом парашютом: у России дохренища ядерного оружия. Причем есть суперсовременные системы, до которых Западу еще ковылять десятилетия. А еще он помнил тезис, что Москва не выдержит войну с НАТО на истощение. У нее на порядок меньший мобилизационный и экономический потенциал. Значит, риск ядерной войны в Европе при прямом столкновении с Россией очень велик.

Это наводило на грустные мысли. В голове вдруг возникла картинка его дорогой уютной студии в центре Парижа с видом на парк Бют-Шомон. Если полыхнет, то и квартире, и Парижу конец. Судя по словам «профессора», шанс, что полыхнет, увеличивался с каждым новым ходом игроков на политическом поле Европы.

Польша. Граница с Украиной. Жешув

Варшава встретила Ника мелким моросящим дождем. Прежде чем ехать в рекрутинговый центр на границе, он решил денек побыть в столице, осмотреться, почитать местные новости. Еще в Париже он забронировал себе номер в Мариотте и трансфер от аэропорта.

Оставив сумку в номере, он заказал у портье подборку местных газет на французском и английском и вышел на улицу немного прогуляться перед обедом.

Отель находился в центре на основной торговой улице рядом с деловым и коммерческим кварталом. Дождь закончился. Время перевалило за полдень. Народ понемногу выходил на улицы, чтобы перекусить или выпить чашечку кофе в многочисленных кафешках. Еще по дороге из аэропорта капитан заметил, что на столбах вдоль дорог рядом с польскими висят и украинские флаги. Теперь на улице в просторном сквере, расположенном напротив отеля, он тоже увидел скачущую и скандирующую что-то толпу человек под двести. Почти все были закутаны в украинские флаги, некоторые держали плакаты с надписями на английском. Он читал, что после начала войны Европа приняла несколько миллионов беженцев и большая их часть осела в Польше, но не предполагал, что украинцы будут так заметны в столице.

Капитан остановился, чтобы почитать, что написано на плакатах. Вместо ожидаемых «Остановите войну!», или «Дайте Украине оружия!», или «Нет российской агрессии» он с удивлением увидел выведенные на английском «Требуем увеличения пособия», «Верните нас в гостиницы» и еще что-то про бесплатный транспорт.

Стоявшие рядом две бабульки, бросая на желто-голубую толпу укоризненные взгляды, явно неодобрительно перешептывались. Потом одна из них громко сказала: «Brudni chlopi»52, – зло сплюнула и потащила подругу в сторону ближайшей кофейни. Ник аккуратно набрал транслитерацию этой фразы в своем смарте и, прочитав перевод, нахмурился. Ему казалось, что поляки поддерживают украинцев, а тут такое откровенное презрение.