Очи познания: плоть, разум, созерцание

Но настоящая проблема заключается в чем-то еще более худшем. Как мы многократно обсуждали, более высокое оставляет свои следы в более низком, и такие следы являются легитимным, но ограниченным полем исследований (вы изучаете следы, но никогда так и не добираетесь до зверя, их оставившего). Настоящая проблема состоит в том, что те, кто продвигал идею, будто эмпирическая нейрофизиология служит «доказательством» трансцендентного состояния, вскоре обнаружили, что их собственные доводы быстро обернулись против них самих, предложив действительно мощные данные в пользу тезиса противоположного тому, что они пытались доказать. Если эти «более высокие состояния» и вправду могут быть рассмотрены наиболее фундаментальным образом при помощи нейрофизиологии, тогда правильным выводом будет то, что «более высокие», «трансперсональные», или «надличностные», состояния в действительности являются всего лишь некими событиями, происходящими в «личностном» мозге, – то есть они на самом деле нисколько не трансперсональны, надличностны, или трансцендентальны.

Когда же какой-нибудь трансперсональный исследователь (например, Орнштайн) пытается возразить: «Да нет же, на самом деле происходит то, что новое физиологическое состояние мозга просто позволяет мозгу сонастроиться с более высокими и трансперсональными энергиями и сферами», – тогда эмпирист просто отвечает: «А покажите-ка мне эмпирические доказательства существования данных трансперсональных сфер». Трансперсоналист более не может указывать на физиологию мозга, ведь он только что заявил, – дабы уйти от первой критики, – дескать физиология всего лишь позволяет воспринимать более высокие сферы, а посему эти более высокие сферы не могут быть тождественны физиологии. Однако в отношении самих этих более высоких сфер у него (в плане эмпирического материала) нет совершенно ничего, и эмпиристу прекрасно это известно. Трансперсоналист теперь оказывается там же, откуда начинал, при этом попав даже в еще более невыгодную позицию, ведь эмпирист теперь вооружен новым контраргументом: чисто эмпирические данные, которые совершенно не доказывают существование трансцендентальных, трансиндивидуальных и трансперсональных феноменов, просто доказывают, – если рассмотреть только лишь их, – что мистик воспринимает не Дух, а всего лишь структуру своего собственного мозга. И поскольку вселенная существовала, вероятно, 15 млрд лет, а человеческий мозг – какие-то жалкие 6 млн лет, тогда такой нейрофизиологический «бог», очевидно, представляет собой не бесконечную, извечную, всепронизывающую и трансцендентальную сущность, а просто нейрональную искру в отдельно взятом мозге. Короче говоря, аргумент от нейрофизиологии, именно что пытаясь быть эмпирическим, теперь стал одним из величайших препятствий перед признанием подлинно трансперсональных состояний.

Отчасти проблема состоит в том, что подобные трансперсональные исследователи попытались бездумно перескочить от эмпирико-чувственных данных прямиком к трансцендентально-созерцательным данным, не осознав, что эмпирико-аналитическое исследование неспособно адекватно работать хотя бы с промежуточным слоем интеллигибилии. Скажем, никакое количество ЭЭГ-измерений и никакое количество физиологических данных не поможет вам выяснить смысл «Макбета», уместность экономики стимулирования предложения, геополитические особенности ситуации на Ближнем Востоке или значения древнеегипетских иероглифов. Все подобные феномены интеллигибилии, хотя они, безусловно, и оставляют поддающиеся регистрации следы в физиологии мозга, тем не менее, имеют свою сущность, свой референт, свое основание и свое фундаментальное бытие в межсубъективном круге ментальной феноменологии. Эмпирико-физиологические исследования не бесполезны в понимании интеллигибилии, они просто являются чем-то вторичным. А посему, когда дело доходит до трансценделии, то можно сказать, что они крайне третичны. Пытаться обосновать трансцендентальные заявления об истинности того или иного утверждения в физиологии мозга примерно настолько же полезно, насколько может быть полезным подключение Эйнштейна к ЭЭГ-аппарату с целью выяснить, правда ли E равно mc².

Я просто пытаюсь подчеркнуть, что когда дело доходит до интеллигибилии и трансценделии, эмпирико-аналитические исследования приносят крайне ограниченную пользу и имеют весьма вторичную значимость. Хуже того: когда заявляется, что существует эмпирико-научное доказательство любых из подобных состояний, то это указывает на то, что исследователь просто неявным образом принял редукционистские стандарты позитивизма и, следовательно, сам того не желая, сыграл на руку тем, кто вовсе отрицает существование подобных состояний. Тем самым он нанес вред развитию не только достоверной рациональной феноменологии, но еще и подлинных трансцендентальных исследований.