Очертя голову

Несколько минут — и мы достигли цели. Брат, естественно, забрался в первый вагончик и улыбнулся мне через плечо:

— Следующая остановка — Уиллоуби! — провозгласил он, процитировав древнюю серию «Сумеречной зоны». — Здесь хватит места для двоих.

Расс и Мэгги сели сзади. Я застыл на месте.

— Давай, Блейк! — подзуживал друг. — Это твой последний шанс развлечься, а потом — плющ!

«Плющ, — промелькнуло в голове, — обычно сажают на могилах».

— Очень смешно, — ответил я и тут же понял: он имел в виду, что Колумбийский университет входит в «Лигу плюща». Черт. Я сел рядом с братом, неудобно скрестив ноги, опустил страховку на колени, проверил ее дважды, потом еще трижды. Квин хихикнул, увидев выражение моего лица:

— Мы уже наслаждаемся?

— Заткнись, ладно?

Поезд рванул вперед и припустил по крутому подъему к первому обрыву.

— Нужно жить этим, братишка! — крикнул Квин. — Живи этим, как я!

«Камикадзе» вознес нас к небесам и подъехал к первому спуску. На мгновение мы замерли на вершине, чтобы секундой позже устремиться в самоубийственное пике. Мой желудок попытался вытечь через глаза, а мозг превратился в блин, поджаренный на стенках черепа. Квин визжал, вопил и явно наслаждался. Он мог жить этим, но с меня хватило бы просто пережить.

Страховка не давала никакой защиты — и внезапно я снова очутился там.

Мне семь лет, и я кручусь. Моя первая поездка…

Нет. Не хочу. Не буду об этом думать. Я так глубоко задавил это воспоминание, что никакой «Камикадзе» его не вытрясет.

Поезд приземлился и круто повернул влево, закручиваясь в двойной штопор. Мой брат не просто вопил от счастья, он вдобавок поднял руки над головой. Я вцепился в поручень и стиснул стучащие зубы.

«Камикадзе» круто развернулся — резкий поворот отозвался у меня в боку, — а мы уже летели к мертвой петле. Центробежная сила вжимала мою голову в переднюю стенку вагончика. Небо и земля поменялись местами, а мгновение спустя повторили маневр. Потом, когда мы миновали петлю, я заметил краем глаза, что от паутины лесов отлетела подпорка. Толстый шест рухнул, как срубленное дерево.

— Нет!

Это уже было не мое разыгравшееся воображение, а действительность. Посыпались поперечины. Поезд загрохотал еще громче. Повернув голову, я увидел поврежденный участок рельсов: мы удалялись от него, под гору и снова вверх. А потом поезд повернул и устремился прямо туда.

Отлетела еще одна балка. На землю посыпались тяжелые белые брусья, по пути сбивая все больше и больше перекладин. Теперь все заметили опасность.

— Видишь? — орал Квин. — Нет, ты только глянь! — Было непонятно, от страха он кричит или от радости. Я оттолкнул страховку, но что я мог сделать? Выпрыгнуть?

Разрушенный участок внезапно оказался прямо перед нами. Последний брус смел все подпорки, и осталась только пара жалких перекладин — рельсы и ничего под ними. Мне на секунду показалось, что мы можем проскочить, но тут обрушился левый рельс, а за ним и правый. Осталась двадцатифутовая пропасть в сотне футов над землей.

Когда «Камикадзе» сорвался и грохот рельсов сменился звенящей тишиной, а потом мы во всю мощь тяготения устремились вниз, я мог только кричать. Все мое лицо стало огромным вопящим ртом, и ветер, фонари — вселенная провалилась туда, когда у мира отвалилось дно и он превратился в темную бездну.

Темнота.

Сплошная темнота.

И вдруг вокруг вспыхнули огни платформы, вагончик резко затормозил, и все страховки взлетели вверх. Катание кончилось, а я остался наедине с выносящим мозг воспоминанием о том, чего не могло случиться.

— Круто! — выдохнул Квин. — Видали, как рельсы обвалились?

— Да уж, — согласилась Мэгги. — Было очень правдоподобно.

— Интересно, как они это делают, — заметил Расс.

Я поднял голову. Леса и перекладины восставали из руин, как разрушающийся мост у “Universal Studios”. Только сейчас я заметил потайной участок рельсов, по которому мы обрушились вниз и подъехали к платформе, когда фальшивая горка обвалилась.

Служитель обратился ко мне:

— Эй, вылезай! Хочешь прокатиться еще раз — становись в очередь.

Я с радостью освободил место.

На выходе нам всем выдали значки с надписью: «Я разбился на „Камикадзе“!».

* * *

Когда я попытался выпить колы, руки у меня тряслись. Если бы только друзья не смотрели на меня!

— Мы не хотели тебя пугать, парень, — сказал Расс. — Я думал, все знают, что там происходит. Черт, да они крутили рекламу чуть ли не за полгода до открытия горки!

Мэгги накрыла мою ладонь своей:

— Все в порядке. Если честно, я и сама перепугалась не на шутку.

От ее прикосновения я слегка покраснел. Расс тоже это заметил и стиснул бедную девочку захватом страстного влюбленного.

— Переживет, — заметил он.

Мы вышли на главную аллею. Квин уже швырял бейсбольные мячи в серебристые бутылки, упорно не желавшие падать с подставок. Он прицепил свой значок с «Камикадзе» на манер медали за отвагу.

— Почему бы тебе не вставить его в пупок? — предложил я.

Брат указал на свою кепку и кинул еще один мяч.