Очертя голову, в 1982-й (Часть 2)

Впоследствии Котов, не дожидаясь собственного печального опыта, со слов активно гастролирующих музыкантов рок-клуба, составил чёрный список регионов, опасных для жизни и здоровья длинноволосого человека. Список получился длинный.

И наоборот: Украина и Прибалтика, например, весьма радушно принимала самых экзотических представителей рок-н-ролльного цеха.

Предварительная беседа

За несколько дней до первой годовщины пребывания Димы в новом качестве произошло на первый взгляд незначительное событие, которое предварил телефонный звонок.

- Это Дмитрий? Здравствуйте. Сергей Потехин беспокоит, из горкома комсомола.

- Здравствуйте...

- Давай будем на "ты", по-комсомольски, - с ходу предложил Потехин.

- Хорошо.

Ты только не подумай, что у нас к тебе какие-то претензии; мы ведь тоже люди - и повеселиться, и потанцевать...

Понятно.

Ты не мог бы ко мне зайти завтра - это в комплексе Смольного, я объясню. Просто поговорить, поближе познакомиться...

Власть комсомола была в те времена сильна и могущественна. Она пронизывала все сферы человеческой деятельности и была второй по значимости идеологической структурой после КПСС. Комсомолу ничего не стоило в одночасье прихлопнуть и "Обводный канал", и весь рок-клуб, оставив от ребят одни анкеты.

И Дима на другой день отправился по указанному ему адресу, хотя на душе было скверно, как будто он проглотил булыжник.

- Молодец, что пришёл! Проходи, садись. - Приветливо протянул Котову руку комсомольский вожак.

Дима осмотрелся. Ковровая дорожка на лакированном паркете, большой письменный стол, за ним - два окна и портрет Ильича в пролёте. Стулья по периметру. На одном из стульев ещё один молодой человек - в сером пиджаке, с не запоминающимся лицом. В отличие от Потехина, у него на лацкане не было комсомольского значка.

- Это Владимир, познакомьтесь.

Безликий поднялся и тоже с улыбкой пожал Котову руку.

- Садись, садись, закуривай, - Потехин протянул сигареты.

Несколько секунд молча курили.

- Не смущайся. Расскажи, как живёшь, чем ещё интересуешься, кроме музыки, - предложил Потехин.

Вот уже год Котов ощущал своё могучее превосходство над окружающими. Его манеры стали надменны или, в лучшем случае, снисходительны. Это особенно подчёркивалось его недавним приобретением: звёздной болезнью.

- Ничем, - сказал Котов, глядя в окно на Смольный собор.

- Один живёшь?

- Да.

- А родители?

- В командировке.

- Далеко? Надолго?

- В Монголии. Пока согласно контракту, на три года.

- Наверное, продлят. Там хорошо, можно себя на всю жизнь обеспечить. Один мой знакомый, Вася Коробейников...

И Потехин рассказал, как его знакомый невероятно обогатился, отработав пять лет в дружественном Ираке.

- Сам-то, хочешь за границу?..

Не желая отвечать на провокационный вопрос, Котов пожал плечами.

- А друзья бывали в загранке?

- Слушай, мне пора уже.

- Ладно, погоди, ты не торопись. Закончим быстро, по-военному. Ты, кстати, где-то в засекреченной части служил? Нулевой допуск?

"Всё знает", - подумал Котов.

- Допуска нет, но подписку давал о неразглашении. Я больше в оркестре играл.

- А это даже лучше, что без допуска... Это даже облегчает... - Потехин переглянулся с Владимиром, который что-то всё время помечал в своём блокноте. - Из вашей части в Афган отправляли?

- Из нашей никуда не отпускали, даже в увольнение.

- Попал, что называется, - улыбнулся Потехин. - А как ты думаешь, надо было нам туда?

Не смотря на свой задушевный тон, Потехин вёл себя безобразно. Но Котов, будучи прирождённым администратором, уже твёрдо решил вести себя сдержанно и дипломатично.

- Время покажет.

- А вот слушай, у тебя такая песня есть: "Не стреляй" - это про Афган?

Котов выразительно, но про себя, выругался.

- Это про Америку, то есть, как они во Вьетнаме...

- А я, знаешь, так и подумал. Только объясняй это на концертах, ладно? Там ещё "Шар цвета хаки" - тоже про Вьетнам?

- Разумеется.

На протяжении последующего часа Потехин подвергал кропотливому анализу песни Шевчука, Кинчева, Бутусова, Цоя, Науменко и так называемые гибриды.

Котов и сам плохо понимал многие из этих текстов, а теперь ему приходилось объяснять их с позиций марксистско-ленинской философии, борьбы за мир и воинствующего атеизма.

Результатом разбора стал перечень песен "Обводного канала", "не рекомендованных к исполнению", на который Котов чихать хотел.

- И последнее, - сказал Потехин. - У нас, в смысле, у комсомола, через месяц будет общегородское мероприятие. Рапорты, отчёты... это тебе не надо. А по окончании - сборный концерт. Сделаете несколько номеров?

- Для этого вызывали?

- Нет, это так, постскриптум. Что мы, звери, что ли... Даже не отвечать можешь.

- Аппарат будет стоять?

- Всё будет. И аппарат, и банкет, и денежки перечислим через бухгалтерию вашего рок-клуба. Хочешь - грамоту нарисуем.

- Ладно, сделаем.

Дима поднялся с места. Потехин и Владимир тоже поднялись, заулыбались и протянули руки.

Торопливо шагая прочь от Смольного, Котов испытывал такое чувство, как будто он побывал в ненавистной с детства парикмахерской, и там его оболванили.