Очерки времён и событий из истории российских евреев том 3

В январе–феврале 1937 года побывал в Москве немецкий писатель Л. Фейхтвангер‚ еврей по происхождению. Он встречался и беседовал со Сталиным и написал книгу "Москва, 1937"‚ составленную из небольших главок с самостоятельными названиями: "О несчастливой жизни на Западе"‚ "О счастливой жизни советских граждан"‚ "С каждым днем все лучше и лучше"‚ "Государство – это мы"‚ "Еще раз о счастье советских граждан" и прочее. Фрагменты из книги: "Мелкие неудобства не заслоняют от них (москвичей) того большого‚ которое может дать только жизнь в Советском Союзе..." – "Они точно знают‚ что через два года у них будет одежда в любом количестве и любого качества‚ а через десять лет и квартиры в любом количестве и любого качества..." – "Народ благодарен Сталину за хлеб‚ мясо‚ порядок‚ образование и создание армии‚ обеспечивающей это новое благополучие..."

Переводчица Фейхтвангера, приставленная к нему, докладывала начальству: "Фейхтвангер вёл бесконечные разговоры о неудобствах жизни в Советском Союзе, жаловался на обслуживание в гостинице... Мне он иронически заявил, что... как ни прекрасно в Советском Союзе, он все же предпочитает жить в Европе".

Фейхтвангер сомневался в законности процесса над Каменевым и Зиновьевым, но Сталин, по всей видимости, сумел убедить его и разрешил присутствовать на суде Пятакова–Радека. Фейхтвангер поверил в виновность обвиняемых и написал в своей книге: "Когда я увидел и услышал Пятакова‚ Радека и их друзей‚ я почувствовал‚ что мои сомнения растворились‚ как соль в воде..." – "Достаточно только прочесть любую книгу‚ любую речь Сталина‚ посмотреть на любой его портрет... и немедленно станет ясно‚ что этот умный‚ рассудительный человек никогда не мог совершить такую чудовищную глупость (показательные процессы)‚ такую грубую комедию..."

Книгу "Москва, 1937" отпечатали в СССР тиражом двести тысяч экземпляров и широко использовали для пропаганды; в конце 1940-х годов, во время борьбы с "безродными космополитами", книги "космополита" Фейхтвангера изъяли из магазинов и библиотек. После смерти Сталина его исторические романы и собрание сочинений издавали большими тиражами. 

ОЧЕРК ДВАДЦАТЫЙ

Террор в армии. Репрессии в Биробиджане. Евреи-жертвы. Евреи в карательных органах НКВД

1

Н. Полетика‚ историк: "Великий страх" наступил не сразу. Он подкрадывался медленно и постепенно и хватал нас исподтишка... В этом тяжелом оцепенении "великого страха" жило все население Советского Союза более двух десятков лет. Никто не был уверен в завтрашнем дне‚ никто не знал‚ будет ли он завтра ходить на свободе... Но бежать куда-либо было уже невозможно: границы страны были на запоре".

В Советском Союзе насаждалась атмосфера подозрительности‚ ненависти к врагам‚ страха перед карательными органами; завербованные сексоты (секретные сотрудники) внедрялись во все слои общества‚ особенно среди интеллигенции‚ находившейся под бдительным надзором. Донос процветал. Рабочий‚ служащий‚ колхозник‚ крупный партийный деятель‚ инженер и академик могли встретиться в одном лагерном бараке в результате анонимного сообщения или телефонного звонка. Страх перед арестом приводил к стремлению опередить других‚ первым сообщить в "органы" о подозрительном поведении или двусмысленной фразе соседа‚ знакомого‚ сослуживца‚ чтобы самому не пострадать во время террора.

На всю страну прославились знаменитые доносители‚ и среди них подросток Павлик Морозов‚ который выдал своего отца и погиб‚ – его возвеличивали по радио и в газетах‚ в школах и детских садах‚ ему ставили памятники‚ его именем называли школы‚ на его примере воспитывали молодое поколение. Доносы‚ клевета‚ сведение личных счетов – все это прикрывалось лозунгами о бдительности; люди научились скрывать свои мысли и говорить неправду – дома‚ в гостях‚ на работе; остерегались разговаривать откровенно с собственными детьми‚ которые могли проговориться в школе или на улице. Появилось теоретическое обоснование доносительства: "Чем больше арестуют, тем лучше; скорее станет понятной эта нелепость – не могут же все граждане страны быть врагами". Появились заповеди советского человека‚ которые шепотом сообщали друг другу: "Не думай. Подумал – не говори. Сказал – не записывай. Написал – не подписывай. Подписал – откажись".

В разоблачении врагов участвовали дети и взрослые; в кинотеатрах показывали фильмы о шпионах и вредителях‚ которых ловили чекисты‚ пограничники и пионеры; на плакатах изображали "ежовые рукавицы"‚ которыми нарком НКВД душил многоголовую гадину со свастикой на хвосте. Ошибка при проектировании‚ невыполнение завышенного плана‚ авария на заводе или пожар‚ крушение на железной дороге и падение самолета, любые проблемы и трудности вызывали обвинения в "массовом вредительстве". В газете "Правда" предостерегали: "Агрегаты сами не ломаются, котлы сами не взрываются. За каждым таким актом спрятана чья-то рука..."