Очерки по истории Русской Церкви. Том 1

Только просим: чтобы король обеспечил нас с нашими епископиями своим декретом и навсегда утвердил нижеследующие артикулы: 1) чтобы обряды и церемонии в наших церквах не нарушались ни в чем до скончания века; 2) чтобы русские епископские церкви, монастыри и их имущества оставались в целости; и все духовенство, по стародавнему обычаю — под властью, благословением и подаванием епископов; 3) чтобы все церковные дела и служба Божия не нарушались никем, ни из духовных, ни из светских и отправлялись по старому календарю; 4) чтобы король благоволил дать нам почет на сейме и место в раде (сенате); 5) чтобы проклятия, какие могут быть на нас от патриарха, не причинили никакого вреда ни нам, ни нашему духовенству; 6) чтобы монахи из Греции, которые приезжают сюда грабить нас и которых мы смело можем назвать шпионами, никакой власти над нами больше не имели; 7) чтобы листы и привилегии, какие роздали у нас патриархи, ради прибытков своих, братствам и на разные дела в народе, отчего размножились секты и ереси, были уничтожены; 8) чтобы каждый новоизбранный епископ посвящался митрополитом Киевским, а самого митрополита посвящали бы все епископы, с благословения папы римского и без всякой платы; 9) чтобы все эти артикулы король утвердил нам своими указами, одним на латинском, а другим на русском языке; 10) чтобы король постарался об утверждении тех же артикулов и актами святейшего папы и чтобы мы удостоены были таких же вольностей, какими пользуются в короне польской и великом княжестве литовском арцибискупы, бискупы, прелаты и весь римский клир».

Кирилл поехал к митрополиту и убедил его подписать этот текст. К тексту, с которым Кирилл ехал к королю, Михаил Рогоза добавил и свои пункты. «Прежде всего, — писал Рогоза, — по несогласию самих наших старших (патриархов), я хочу с некоторыми епископами признать верховную власть святейшего папы римского, сохранив в целости все обычаи и обряды нашей восточной церкви. A его милость пана гетмана (канцлера Яна Замойского) просить, да обеспечит нас король своим универсалом, чтобы я — митрополит оставался на своей митрополии до конца жизни, во всякой чести, уважении и покое. Чтобы я, по примеру моих предместников, имел место в раде и все вольности наравне с римскими клириками; чтобы не благословенные листы против нас от патриархов, буде такие принесены, не имели никакой силы и значения; чтобы монахи из Греции больше у нас не бывали и в неприятельскую Московскую землю не пропускались. Особенно просить гетмана, чтобы не пускали к нам от патриархов с листами людей перехожих и проезжих; мы справедливо признаем их шпионами». При этом митрополит упрашивал Кирилла никому из духовенства, даже самому Потею, не говорить об этой его решимости и подписях. Это не только крайняя осторожность, но и просто трусость. Кирилл был корректен и на этот раз утаил волю Рогозы в секрете. Поэтому в начале 1595 г. Потей от себя писал письмо к митрополиту, убеждая его идти на унию и тоже просил его скрыть эту мысль Потея решительно от всех. Скрытничали так епископы, зная настроения своих знатных мирян.

Характерно лживое и малодушное письмо митр. Михаила к одному из столпов русского православия, Новогрудскому воеводе Федору Скумину-Тышкевичу, написанное уже после соглашения с Кириллом Терлецким: «Православный, вельможный и милостивый пан воевода! Стараясь дать знать вашей милости, как столпу церкви нашей, обо всех новостях, касающихся церкви и меня лично, извещаю вас о новой новинке, никогда неслыханной предками нашими и вашей милостью. Посылаю вам в копии лист, писанный ко мне отцами епископами о намерении их подчиниться римскому костелу. Посмотри сам, ваша милость, как пан мудрый и осмотрительный, и что тебе покажется, поскорее ответь мне. A я без воли Божией и вашей милости и не думаю на то соглашаться, опасаясь какого-либо вреда и прелести для нашей церкви и утешаюсь мыслью: «Если весь мир приобрету, а душу свою потеряю, чем выкуплю?» (Матф. 16:26).