Очерки об истерии

Почти всё сказанное нами о хронических истеричных симптомах, мы можем отнести и к случаям истеричных припадков. Существует всем хорошо известное схематическое описание «большого» истеричного припадка, данное французским невропатологом Шарко15[ii], в соответствии с взглядами которого можно выделить четыре фазы развёрнутого припадка:

1.       Эпилептоидная

2.       Фаза повышенной двигательной активности

3.       Галлюцинаторная фаза (attitudes passionelles)

4.       Заключающая всё фаза истеричного делирия.

Все другие формы и проявления истеричного припадка, которые в действительности встречаются гораздо чаще, чем описанная развёрнутая grande attaque16[iii], Шарко систематизирует на основании укороченного или растянувшегося её протекания, полного исчезновения какой-либо фазы или, наоборот, её особого выделения.

Наши собственные теоретические изыскания относятся к третьей, галлюцинаторной фазе. Там где эта фаза легко обнаруживается, там прежде всего обращаешь внимание на воспроизведение в галлюцинаторной форме одного из значимого для истерика воспоминания, а именно, воспоминания о пережитой психической травме. Это характеризует так называемую травматическую истерию, а в обычной форме истерии в прошлом больного встречаешь целый ряд взаимосвязанных частичных травм. В конце концов, любой истеричный припадок воспроизводит пережитые в прошлом события, которые из-за их совпадения с другими маскирующими эпизодами со временем перестали вспоминаться.

Можно встретить и припадки, которые с виду полностью состоят из двигательного возбуждения, а галлюцинаторная фаза как бы полностью выпадает из цикла. Но если во время такого конвульсивного припадка, каталептического застывания или attaque de sommeil («вторжение сна», в переводе с французского) каким-либо образом всё же удастся наладить контакт с больным, а ещё лучше, если в гипнозе удастся воспроизвести истеричный припадок, то тогда можно будет обнаружить, что и в этом случае в основе припадка лежит воспоминание, связанное с психической травмой или целой их серии, особенно хорошо заметное в галлюцинаторной фазе. Маленькая девочка годами страдает от припадков, проявляющихся судорогами всего её тела, которые по ошибке можно довольно легко принять за эпилептические, что обычно и делали раньше врачи. С целью получения дифференциального диагноза девочка была загипнотизирована и у неё мгновенно возник припадок. На вопрос заданный ей: «Что ты сейчас видишь?», девочка отвечала: «Собаку, ко мне подбегает собака.». Действительно, позже обнаружилось, что первый припадок подобного рода появился у девочки после нападения на неё одичавшей собаки. А немного спустя полный успех терапии окончательно подтвердил вынесенное нами диагностическое заключение.

Служащий одного из учреждений заболел истерией из-за жестокого обращения с ним шефа. Истерические припадки его проявлялись тем, что он резко падал на землю, бушевал, доходя до неистового состояния, причём больного никак не удавалось заставить что-либо вспомнить о спровоцировавшей ситуации, а по его движениям в припадке мы тоже не могли догадаться, какой эпизод прошлого он воспроизводит перед нами. В гипнотическом сеансе удалось воспроизвести припадок и больной ответил, что он заново переживает ту отвратительную сцену, когда шеф оскорблял его прямо на улице, а под конец даже ударил тростью. Несколько дней спустя после проведённого гипнотического сеанса пациент появился снова, он жаловался на то, что припадок повторился снова. На этот раз в гипнозе удалось выявить более позднюю сцену, пережитую больным, которая собственно и послужила последним толчком для возникновения истерии. Это была сцена в зале суда, когда ему так и не удалось получить сатисфакцию за нанесённое ему оскорбление, и т. д.

Да и во всех иных случаях именно воспоминания, которые как бы запускают истеричные припадки, являются теми причинами, которые изначально привели к формированию истеричных симптомов. Эти воспоминания всегда связаны с психическими травмирующими переживаниями, которым не удалось разрядиться до конца путём отреагирования или посредством интеллектуальной ассимиляции в работе ассоциаций. В обоих случаях мы видим почти полное, или во всяком случае значительное, отсутствие возможности для припоминания травмировавшего события в обычном состоянии сознания. Воспоминания эти становятся принадлежностью особого гипноидного состояния сознания, которое начинает ограничивать ассоциативную активность сознания. И лишь в процессе психотерапии их удаётся обнаружить заново. Наш опыт лечения невротиков позволяет прийти выводу, что воспоминания о травматических событиях, которым во время болезни так легко удавалось провоцировать припадки, лишаются своей силы и патологического значения как только в гипнозе болезненное переживание доводится до отреагирования и последующей ассоциативной корректуры сознанием больного.