Очередь

— А что? Мужикам не пристало лишь на месте топтаться да переклички устраивать. Необходимо дать выход энергии.

— Драться, что ли? Из-за чего?! Это не по-божески, не по-человечески! Из-за вещей?

— Бога нет.

— Не по-человечески.

— Жить надо для себя.

— Уму непостижимо. И когда?

— Постижимо. Постигай, доктор, постигай, Нарциссовна, жизнь. Заперлась в своей операционной да за мужниной спиной живешь, толкаешь пустопорожние речи. Жизнь не в белых перчатках делается.

— Учитель жизни! И что ж вы, ждете, готовитесь?

— Нет еще. Ждем информацию. Думаю, к утру что-то выяснится, к концу темноты.

— Лариса Борисовна! Здравствуйте.

— Привет, газета.

— Здравствуйте, Валерий Семенович. С вашим мужем, Лариса Борисовна, кашу не сваришь.

— Зато пива выпьешь.

— Это было. Но мне ж интервью надо, Лариса Борисовна. Может, все же вы сами, а?

— У меня голова не тем забита.

— Газета, не привязывайся. Слышь, у доктора голова не тем забита. Слушай, ты не знаешь, здесь никого нет из типографии?

— Зачем?

— Срочно надо автореферат диссертации напечатать. У доктора голова рефератом забита. А если в типографии газеты сработать дело?

— Давайте, Лариса Борисовна, интервью, а я поинтригую у нас.

— В большой типографии быстро не сделают. Да и потом, что я, сумасшедшая, — давать интервью перед защитой? Наша каста этого не любит. Мне сейчас надо тихонечко сидеть. — Лариса улыбнулась, будто что-то вспомнила. — Как мышке сидеть — лишь ушки торчат. Не то черных шаров накидают.

— Добро, Нарциссовна. Спасибо за еду, пошел в обход. — И они оба ушли.

Лариса включила двигатель, печку, села на заднее сиденье, поджала под себя ноги и решила думать о защите, о диссертации, о жизни своей. Но разве может кто-нибудь запрограммировать свои мысли? Они крутились только вокруг очереди. И действительно, ситуация необычна, необычно и странно сближение всех этих людей, не имеющих, казалось бы, никаких точек соприкосновения. Все вроде разобщены и заботятся только о себе, о своем месте в этой очереди, о своем благополучии, о своей конечной цели — машине, и, с другой стороны, взаимопомощь, какая-то спайка, желание помочь друг другу, выстоять и всем вместе дождаться, добиться желанного. Так бы и думала она об этом, если б не счастливая особенность человеческого мозга переливать вдруг весь поток своих мыслей в русло иных проблем при появлении нового феномена в поле зрения или слуха. Таким раздражителем стал один из коллегочередников, делавший свою, видно, ежедневную оздоровительную пробежку «от инфаркта». «Весь мир скоро очумеет и будет так носиться: с носка на пятку, с носка на пятку, трусцой, трусцой с носка на пятку, а потом вприсядку станут…»

Лариса уснула.

Разбудил ее помощник Валерия, юный таксист Кирилл, пришедший с каким-то дородным мужчиной.

— Нарциссовна…

— Борисовна.

— Валерий сказал, что вам нужен этот товарищ из четвертой сотни.

— Мне? Зачем?

— Доктор, начальник сказал, что вам типография нужна срочно.

— А! Да, да. Очень нужна.

— Я директор типографии. Маленькой, правда, но авторефераты мы делаем часто.

— И быстро?

— Быстро не быстро, но за неделю сделаем, а то и раньше.

— Ох, спасибо! Простите, как вас зовут?

— Павел Дмитриевич.

— Павел Дмитриевич, и когда это можно будет?

— Приезжайте завтра с утра.

— Завтра с утра! О чем вы говорите?

Павел Дмитриевич как-то странно улыбался, и Лариса решила, что он нарочно ей это предлагает, чтоб очередь перед ним уменьшилась хоть на одного человека.

— Ко мне оппонент приехал из Ленинграда. Никак не смогу.

— Ну после воскресенья. Я вам свой адрес оставлю и телефон.

Лариса разозлилась на себя, огорчилась, замолкла: «Надо все же жить с презумпцией — все люди хорошие, все хотят добра. А у меня как до дела, так вылезает кувшинное рыло. Ведь вполне благожелательный дядечка. С чего же я так взъелась на него? Что случилось со мной? Или я всегда такая?»

— Ладно, доктор, насчет реферата мы договоримся. У меня к вам будет встречная просьба, чисто медицинская.

— Всегда к вашим услугам.

— У жены моей вены расширены на ногах. Говорят, оперировать надо, а мы сомневаемся. Не посмотрите ли? Посоветуемся.

— Бога ради! Конечно. Хоть советовать, хоть оперировать.

— Ну, значит, договорились по всем фронтам. Я к себе побегу.

Таксист остался в машине.

— Кирилл, кофе хочешь?

— Да, пожалуй. Выпью, пожалуй. Спасибо.

Лариса налила ему из термоса кофе, дала какие-то бутерброды, прикрыла глаза и вновь задумалась: «Хорошо бы раздеться — и в постель. Вытянуться, натянуть одеяло до зубов. Вытянуться, сложить руки на груди и заснуть. Раньше я всегда спала на боку, клубочком свернувшись, а теперь — всегда вытянувшись на спине. Возрастные изменения, наверное. Свернуться на боку — это еще возвратное стремление к прошлому положению человеческого плода. С годами человек привыкает, отдыхая, лежать на спине, как бы приноравливается к своему будущему, он уже тянется к будущему, к неизвестному — известному лишь по положению на смертном одре».

Лариса открыла глаза. Кирилл держал в руках пустую чашку и задумчиво смотрел сквозь стекло. О чем-то надо было говорить.

— Это у вас первая машина будет, Кирилл?