Очень живучая тварь 3

— Кто это «наши»? — хмуро переспросила рогатая. — Нету никаких «наших», я сама по себе.

Больше не разговаривая и не отвечая на вопросы девушка побрела за культистом, молча поплелась за фанатиком, разглядывая странные чудные картины их окружающие. Кусты, деревья, брошенный лагерь экзекутов — всё казалось прозрачным, сделанным из стекла, ненастоящим. На целые километры вокруг местность буквально исчезла, обратилась едва заметным силуэтом, сыграла в невидимку, спрятавшись от глаз посторонних. Даже земля под ногами, и та исчезла. Через толщу пустого пространства можно было разглядеть подземные ходы и норы огромных уродливых червей, куда-то ползущих.

Культист вывел девушку в разрушенный город, разграбленный и обескровленный эшелоном суккубата. Ни местных, ни собак, ни кошек. В городе не осталось никого и даже последнюю крысу линчеватели нашли и забрали, специально для этого дела прокопав в туннели канализаций. Анна увидела мусорщика. Одинокая фигура неподвижным истуканом замерла на окраине города. Точно гигантский гриб на тонкой ножке, мусорщик сидел у самого обрыва и неотрывно смотрел в хвост уходящего каравана. Там, впереди, далеко за болотами и скалистым полугорьем уже виднелись шпили черного замка и бушевали небеса. Яркие всполохи молний разрывали небосвод, закручивали над цитаделью гигантское торнадо и готовились извергнуть кривую разлома, единственный и последний для этого загнивающего мирка путь на другие планеты. Эшелон линчевателей спешил к разлому.

Медленно ступая, Анна прошла сквозь руины. В свете неоновой луны и отблеске холодных звёзд девушка миновала развалины, обошла молчаливый зев изрытой линчевателями канализации. Ни Ивара, ни других выживших, кому она задолжала мешок с небесными, поблизости не было — одни лишь пигмеи и кривая деревянная катапульта, которую они сооружали. Маленький гарпуномет стоял-кренился на ветру и норовил вот-вот рассыпаться, настолько неказистая и чахлая поделка выходила у крикливых чудиков. Тут же валялись несколько стальных гарпунов, лежал моток самодельной веревки и в небольшой плетеной корзинке хранилась изуродованная башка какой-то местной зубатой твари.

Анна пошла к одноглазому. Бледнолицые строители тут же побросали все свои дела и встали на защиту однорукого, воинственной кучей перегородили Анне дорогу. Только сейчас суккуб заметила, что какая-то часть пигмеев измазала себе рожи белой краской, а вторая пошила себе каждый по мешку за спину.

— Кыш-кыш, — не стала Анна пинать это воинство, распугала визжащих туземцев своими когтями.

Приблизившись к однорукому, суккуб задумалась. Может и вправду стоило сказать «спасибо», в конце концов что с ней от этого станет? Ничего. Девушка осторожно коснулась ноги неподвижного великана. Среагировал однорукий молниеносно. Невероятно худой, истощенный, с выпирающими костями и взглядом изголодавшегося животного мусорщик схватил рогатую. Стальной хваткой когтистая пятерня сомкнулась у Анны на горле, гигант встал, поднял красноглазую в воздух, шумно вдохнул запах подвернувшейся добычи. Из-под его гигантского мешка полез целый клубок кроваво-красных змей, защелкал пастью, вцепился Анне в руки и ноги, впился в неё, норовя разорвать на части. В груди у мусорщика предвкушающе зарычало, заклокотало, поселяя в душе красноглазой бездну животного страха и ужаса. Разомкнув свои жуткие челюсти, демонстрируя целый набор смертоносных пил и кольев у себя во рту, мусорщик потянул Анну в свою пасть.

— Ты сдурел?! — уже синяя от удушья, просипела рогатая. — Это же я! Очнись! Это я!

Мусорщик на секунду застыл, дернулся, багровый зрачок единственного глаза сделал плавный оборот вокруг оси. Захлопнулись жуткие челюсти, калека посмотрел на Анну слегка недоуменным, но уже вполне осмысленным взглядом. Ещё через секунду голодные спруты юркнули обратно в мешок, стальная хватка разжалась, красноглазую поставили обратно на землю. Мусорщик отошел подальше в темноту. Будто бы в извинение всё из той же темноты снова вынырнула красная каланча и бросила к ногам Анны соломенную вязанную куклу.

— Себе оставь, придурок! — хрипя и кашляя выкрикнула рогатая, запулила куклой бледнолицему прямо в лоб. — Дебил!

Прикрывая ладонью разорванный бок, рогатая проковыляла до ближайших руин, свалилась на землю. Раны затягивались, тело измененного восстанавливалось, но возвращаться обратно к мусорщику Анна больше не хотела. Ещё бы секунда промедления и её руки-ноги точно бы валялись по всей Помойке.