Очень темное дело

Федя рухнул под этим напором и больно ударился. Он пытался вывернуться, но здоровая рука негодяя вцепилась сзади ему в шею. Железные пальцы. Они впились, как клещи, доставая до позвоночника. Ему не подняться.

И вдруг разом все кончилось. Федя даже услышал эту оплеуху. Такая она была четкая, ясная, добрая и хорошая оплеуха. Хватка на шее сразу ослабла. Без всякого стона Эсэс обмяк и повалился ему на спину.

Федя скинул его и вскочил на колени. Болели уши. Не шея, а уши. Почему? Он осмотрелся. В небе светила луна, и на фоне неба чернела фигура. Ужасно знакомая. Фигура склонилась над ним. Потом человек опустился на корточки и заглянул Феде в лицо.

— Живой?

— Губин? Сашка Губин?! Откуда?!

— Петька где? — спросил Губин.

— Там, в яме, — пролепетал Федя, еще не до конца поверивший в удивительное явление.

— Он вне опасности?

— Не знаю, но с ним бородач. Откуда ты здесь?

— Потом все расскажем друг другу. — Саня Губин поднялся в полный рост. — Давай свяжем этого.

Они хотели скрутить Эсэс его собственным ремнем. За поясом оказался пистолет Макарова.

— Заряжен, — щелкнул затвором Губин.

— Знаю, — заметил Федя.

— Стрелял?

— Стрелял.

Саня понюхал ствол.

— Воняет. Давай свяжем.

— Он ранен. Петька его по руке топором.

— М-да-а, — протянул Губин, — тогда перевяжем и свяжем.

Он наложил на руку Эсэс, который так еще и не пришел в сознание, жгут, скрученный из его же разорванной майки. Брючным ремнем связал обе ноги под коленями вместе со здоровой рукой.

— Пусть лежит.

— Надо вызвать милицию. — К Феде постепенно возвращалось хладнокровие, наверное, это Сашка с ним поделился.

Губин достал из кармана мобильный телефон и сделал то, что предложил Федя.

— Теперь пошли за Петькой.

— Сань, там еще двое. У них, может быть, тоже есть оружие.

— Но и у меня теперь есть. — Губин был абсолютно невозмутим. — Пошли.

Федя снова полез во тьму катакомб.

Стрелять Сашке Губину не пришлось. Они вообще не встретили ни Андрея, ни Витаминыча. Их взяли позже. Бойцы ОМОНа нашли пьяную пару в одном из потайных помещений. Где искать, рассказал пришедший в себя Сергей Сергеевич.

Зато Губин и Федя вывели на свет Божий всех остальных. Петьку достали с помощью верёвочной лестницы. Он не пострадал, только добавил коленкой еще один фингал под глаз своему спасителю — Олегу Викторовичу, так звали бородача-археолога. Вот его Губин трогать не стал, хотя тот и рвался на волю. Сашка просидел с археологом до тех пор, пока не появилась милиция и врачи. Федя же с друзьями поджидали тем временем помощь у входа в катакомбы.

В этот же день Федя получил по больной шее, в прямом смысле этого слова. От мамы, которая тоже уже находилась в Керчи. Зато с мамой многое прояснилось. Собственно говоря, она и навела на них Сашку Губина…

Когда Федина мама повесила трубку после того утреннего разговора, раздался еще один короткий телефонный звоночек. Мама опять подошла к телефону.

— С Керчью поговорили?

— Поговорила… — совершенно ошарашенная ответила мама. — Постойте! С какой Керчью?

Но было уже поздно, операторша повесила трубку. И тут мама вспомнила все. И то, что звонок был прерывистый, иногородний, и то, что ей сперва тоже показалось, будто операторша сказала: «Чудинцевы? Будете говорить с Керчью». Потом Федя запутал ее, соврав, что звонит из Куч. Кучи или Керчью, — поди разбери спросонок по междугородке. Но теперь-то она уже была уверена, что не ошиблась.

Маме стало плохо. Мама разбудила папу и сказала, чтобы он звонил в милицию. Объяснила почему. Тот позвонил и туда, но сначала Сашке. Тому самому Сашке Губину, который учился на факультете журналистики в МГУ, носил в журнал Фединого папы свои рукописи, а также был не то что известен, а просто знаменит своими подвигами детектива-любителя. Среди друзей, конечно.

Мама еще немного покричала, что, наверное, именно Губин и втравил Федю в новую историю, но затихла, когда папа напомнил, что отец у Саши Губина тоже сыщик, только профессионал. Тем же вечером мама вылетела в Керчь и подняла на ноги всю городскую милицию.

Сашка прибыл в Керчь следующим рейсом, уже утром. До этого он успел побывать в Кучах и убедиться в отсутствии не только Феди, но и Петьки. В Керчи Саша сразу отправился на телеграф. На его удачу и Федино счастье, там дежурила как раз та самая девушка, что принимала у Феди телефонный заказ.

По фотографии она вспомнила Федю и сообщила еще одну маленькую детальку. «Вы знаете, почему я его так хорошо запомнила, — сказала она, — потому что мне сначала показалось, что мальчик седой. Понимаете — седой мальчик! Это потом я поняла, что у него просто голова и лицо напудрены. А так — седой и бледный, я даже испугалась». «И еще с ним громила один бородатый разговаривал», — добавила кассирша, которая тоже запомнила седого мальчика.

Федя долго думал, почему бдительный Витаминыч не обратил тогда внимания на его напыленную «седину». Хотел даже спросить Губина, но догадался сам — хамелеоны. Они ведь тогда сильно потемнели у Витаминыча на утреннем солнце, а через темные линзы все видится как-то не так, все в черном цвете.